Ну и далее, чтобы далеко не ходить)
В разгар лета 1876 года Александр II и Горчаков предприняли-таки поездку в Вену, чтобы еще раз попытаться договориться по Восточному вопросу. По сути, именно на этой встрече Горчаков и Андраши договорились до следующего: по результатам войны с Турцией Австро-Венгрии должно было быть позволено оккупировать Боснию и Герцеговину, а так же, возможно, и часть турецкой Хорватии, Россия же получала в свою зону влияния Румынию, Болгарию, Фессалию и зону Проливов. Это решение не было оформлено отдельным протоколом, а было обговорено словами только Горчаковым и Андраши. По сути это был пакт. План Бисмарка сработал – Австро-Венгрия и Россия договорились о «Балканском наследстве», Германия же прикрывала все эти договоренности от возможных поползновений Англии. Об этом своевременно было сообщено Бисмарку как из Вены, так и из Петербурга. Ответ Бисмарка вселял большие надежды. Германия займет по отношению к России то же положение, которое Россия заняла в отношении Германии в 1870 году. Но при условии, если Россия не войдет в отдельные соглашения с Австро Венгрией и Англией за счет интересов Германии.
И теперь Александр II мог сосредоточиться на подготовке к войне с Турцией.
Но далее… иначе, как «танцы с конями», извините за жаргонизм, это не назвать. Горчаков боялся, что в Европе Россию после подобных планов будут считать агрессором. Поэтому, дабы избежать подобных обвинений, он сообщил, что Константинополь русские занимать не будут, и в случае войны объявят его «вольным городом»: «Константинополь с соответствующим районом должен быть нейтрализован и превращен в свободный порт под защитой и опекой Англии по примеру Ионических островов». Кто придумал этот идиотизм? Зачем, зачем допускать Англию на стратегическую территорию, где она сможет держать Россию за горло в узостях Босфора?
Дальше – больше. Если Горчаков и Александр думали, что Австро-Венгрия станет союзником России в борьбе с Турцией – они сильно ошибались. Слово военному министру Милютину: «Так же, как и в первом письме Франц Иосиф предоставляет России действовать одной и вступить в Болгарию, но не считает возможным обещать какое либо содействие со стороны Австрии, кроме только сохранения нейтралитета, и в этом смысле предлагает заключить секретный договор, причем довольно ясно дает понять, что Австро Венгрия и без всяких в отношении к нам обязательств воспользуется вступлением нашим в Болгарию, чтобы втихомолку прихватить себе Боснию». То есть Босния и Герцеговина – это плата за нейтралитет. Вена назначила свою цену. А что же хотела Россия? Это, может быть, вызовет шок у читателей, но… Петербург через уста Александра II после победы над Турцией предлагал созвать международный конгресс, где и решить судьбу завоеванных территорий. Трудно поверить, но это так! Результат такой политики князь Мещерский предсказал очень четко: «Россия, проливая свою кровь и издерживая деньги своего народа, спросит у Европы после войны: на каких условиях изволите приказать мне принять с почтением и преданностью мир от Турции?»
В этот момент, как ни странно, только Бисмарк проявил себя русским больше, нежели все руководство России. Послу Убри он сказал так: «Россия пойдет вперед, она должна идти; необходимо, чтобы она открыла пальбу. Россия должна подготовиться так, чтобы обеспечить себе успех, и не делать ни шагу вперед, не удостоверясь в возможности полной и блистательной победы. Я, вероятно, мобилизовал бы армию, не возвещая о том, не предупреждая Европу о намерении занять турецкие области <…> Теперь Россия должна действовать. Нельзя допустить, чтобы сказали, что она отступила перед турками».
Когда же посол сообщил, что русское правительство опасается реакции Европы, германский канцлер взорвался, и произнес слова, которые стоило бы выбить золотом в МИД Российской Федерации, чтобы запомнили, заучили их наизусть: «Когда Англия и Франция говорят сообща, то под именем Европы разумеют самих себя и как бы забывают о существовании других держав. Я знаю Россию, знаю Англию, знаю ту державу, к которой обращаюсь, но решительно не знаю того, что любят обозначать неясным термином Европа».
При этом стоит понять – Бисмарк, подталкивая Россию к блицкригу в Турции, не забывал и об интересах Берлина. Было понятно, что российские успехи настроят Британию против Петербурга, а, следовательно, союз Германии и России станет более крепким. Что немецкого канцлера вполне устраивало. В беседе 20 октября 1876 года с английским представителем Расселом Бисмарк высказал свое видение раздела Турции: «вся Турция со всеми ее народами» не стоит войны между великими державами. Австро Венгрия должна проявить благоразумие, чтобы сохранить нейтралитет в случае русского вторжения на Балканы, получив «право на оккупацию Боснии, тем временем Англия проявит мудрость, заняв Суэц и Египет… одновременно выжимая из России обещание оставить турок в Константинополе».
Таким образом, немецкий канцлер видел раздел Османской империи так: России – Болгария и Верхний Босфор, Австрии – Босния и Герцеговина, Англии – Египет, и, возможно, Крит. Сюда же стоит добавить и Францию, которой канцлер предлагал мандат в Сирии. При этом Бисмарк не исключал того, что Россия вполне может занять и Босфор, и Дарданеллы, ибо это в ее национальных интересах. Таким образом, в военном плане она обезопасит все побережье Черного моря, а в экономическом – не будет зависеть от Турции при вывозе хлеба в Европу. По мнению канцлера, такой раздел надолго бы удовлетворил все страны, и Англия с Россией, обживая новые рынки сбыта и коммуникации, перестали бы участвовать в союзах, направленных против Германии. Цитата: «для Австрии и Германии Россия менее опасна до тех пор, пока владеет Константинополем». Смысл ее понятен – англичане будут опасаться такого соседства, и Петербург с Лондоном основное свое внимание будут уделять Леванту, а не событиям в Европе. Германия же получала возможность, в случае чего, повторить свой поход на Францию без угрозы со стороны других стран.
То есть захват русскими Проливов был выгоден Германии. А был ли он выгоден России? На мой взгляд – однозначно да. Вместо строительства оборонительных крепостей по всему побережью Черного моря можно было бы сосредоточиться на усилении фортификаций Проливов, отпадал вопрос строительства большого флота на Черном море, а так же вопрос остановки экспорта зерна в Европу в случае каких-либо неожиданностей в Турции. Россия получала стабильный экспортный канал, а, следовательно – деньги, на которые бы могла провести модернизацию промышленности и сельскохозяйственного производства. С другой стороны, снижались траты на содержание причерноморских крепостей, и издержки на строительство флота.
Что касается возможного противостояния с Англией – следует понять, что в войне с Россией Британии нужен был бы сухопутный союзник, поскольку собственно армия Туманного Альбиона слишком мала. Кто мог им быть в той ситуации? Австрия и Германия в союзе с Россией. Франция – разгромлена. Мелкие страны ситуацию с сухопутными силами не улучшат. Получается – никто. Если же говорить об английском флоте – что он мог сделать без поддержки армии? Допустим даже, британским броненосцам удалось с боем миновать узости Дарданелл и Босфора, и войти в Черное море. Ну а дальше что? Самый простой вопрос – где они будут брать уголь? Как пополнять боеприпасы и воду? То есть даже при всей эфемерности форсирования Проливов вход британской эскадры в Черное море был входом в ловушку.
Как обычно, на самом интересном перекур до завтра)
