5 августа 1977 года в СССР произошло беспрецедентное событие - ограбление Государственного банка. Из закрытого хранилища Госбанка Армянской ССР воры похитили один миллион пятьсот двадцать пять тысяч рублей. Даже если смотреть на произошедшее через призму криминальной революции девяностых, сумма похищенного не имеет аналогов в советской и постсоветской истории.
В те времена цена доллара составляла 74 копейки. Таким образом в долларах сумма украденного составила более 2 миллионов. С учётом инфляции на сегодняшние деньги ущерб можно оценить в 8 миллионов долларов. Однако эта оценка весьма условна - зарплата инженера составляла 120 рублей, а квалифицированного рабочего - 200 рублей. Цена самого дорогого советского автомобиля, Волги, составляла 15 тысяч рублей. За аналогичную сумму можно было купить кооперативную трёхкомнатную квартиру в городе - миллионнике.
Двое мужчин - двоюродные братья Николай и Феликс Калачян, оказались в той ситуации, когда личные потребности вошли в противоречие с возможностями. Тогда у них возникло желание поправить своё материальное положение за чужой счёт. Как нельзя кстати от знакомого у них появилась информация о том, что денежное хранилище госбанка Армянской ССР находится не в подвале, а на втором этаже здания. При этом потолок помещения не оборудован сигнализацией и выходит к помещению, занимаемому комнатой отдыха, не оборудованной какими-либо средствами защиты. Окна банка на третьем этаже без решёток, до них с крыши соседнего жилого дома расстояние в один метр.
Все что произошло в дальнейшем, было технически не трудным для целеустремлённых и не скованных моральными и нормами людей. В одну из ночей, совершив прыжок с крыши соседнего дома в окно, Феликс Калачян попал на третий этаж банка. Там он продолбил бетон и пропилил арматуру перекрытия, проникнув в помещение хранилища. Чтобы куски бетона, откалываемые с перекрытия, не падали на пол второго этажа, он использовал зонтик как улавливатель (просверлил отверствие, просунул в него зонт, а затем открыл его). Проникнув в хранилище он наполнил рюкзак купюрами, а затем тем же путём покинул место преступления.
Братья понимали что совершили экстраординарное преступление и, что на их поиски будут брошены все силы МВД СССР. Все похищенные деньги были в крупных купюрах. Поэтому расходование денег происходило дозировано, буквально покупюрно. Кроме того, братья покинули территорию Армении, уехав сначала в Ташкент, а затем в Москву. К этому моменту следствие по этому делу зашло в тупик. Подозреваемых не было.
Но Москва большой город, уже в те времена соблазняющий своих гостей множеством возможностей. Находиться в нём с 1,5 миллионами, которые нет возможности потратить, было непросто. С целью легализовать часть похищенного, братья решили обменять деньги на облигации государственного займа. Для этого они познакомились с местными жителями - Людмилой и Владимиром Кузнецовыми. Владимиру и было поручено единовременно обменять в сберкассе сумму в размере 6 тысяч рублей.
Именно на этом этапе преступникам крупно не повезло. Кассирша, у которой на рабочем месте не было такого количества облигаций, ушла в хранилище за недостающей суммой, но по пути задержалась, заговорившись с подругой. Запаниковавший Кузнецов сбежал из сберкассы, бросив деньги. О подозрительном клиенте, бросившем 6 тысяч рублей, сотрудники сберкассы заявили в милицию. Купюры проверили и выяснили, что они те самые - украденные из банка в Армении. Подозреваемого, Владимира Кузнецова, быстро вычислили - он был ранее судим, а с купюр, сняли отпечатки пальцев.
Дальше все просто - всех участников преступной схемы задержали. Произошло это в июле 1978 года, почти через год после ограбления века.
Братьев Калачян приговорили к высшей мере наказания, что естественно, с учётом того, что за хищение государственной собственности в особо крупном размере была предусмотрена именно такая мера наказания.
За братьев ходатайствовали крупные общественные деятели Армении, включая высшее руководство республики. Калачянам просили заменить высшую меру длительным сроком заключения. И это ходатайство было удовлетворено Верховным советом СССР. Однако бюрократические проволочки привели к тому, что решение об изменении наказания не успело своевременно поступить в Ереван. Буквально за день до этого приговор был приведён в исполнение.