Эмма Стоун благодарна судьбе за то, что не знала, что психологи нашли у нее повышенную тревожность и склонность к паническим атакам. Это случилось, когда Эмма была еще ребенком.
Она помнит те проблемы, как нечто ужасное и невероятно страшное на своем жизненном пути. После первой панической атаки девушке пришлось пойти к психологу. Ей тогда было всего семь лет. Специалист обнаружил у нее повышенный уровень фоновой тревожности и склонность к паническим реакциям.
Актриса счастлива, что родители и психотерапевт не сказали ей о реальном положении дел. Она считает, что если бы узнала правду, это разрушило бы ее мечты стать актрисой.
– Я благодарна судьбе за то, что понятия не имела, что у меня есть какое-то психологическое расстройство, – говорит Эмма. – Мне хотелось быть актрисой, а среди этой братии не так много людей признается в том, что у них бывают панические атаки.
29-летняя кинозвезда мучилась необоснованными страхами и фобиями. Например, однажды ей показалось, что дом ее подруги вот-вот сгорит. После этого ей стало сложно заходить в квартиры приятелей.
Сейчас Стоун участвует в благотворительных программах, которые способствуют распространению знаний о психологических проблемах.
– Где-то между первым и вторым классом школы я пережила свою первую паническую атаку, – вспоминает Эмма. – Это привело меня в состояние шока, я была обескуражена. Я тогда находилась в доме подружки. И вдруг мне четко показалось, что он в огне и скоро рухнет. Я сидела в ее комнате, огня никакого не было и в помине. Просто развилось внутреннее убеждение, что мы скоро все умрем. После этого я вообще перестала ходить в гости к друзьям.
Эмма не считает повышенную тревожность большим недостатком. Обычно люди такого склада имеют мощную энергетику, усиленную работоспособность. Они успевают делать гораздо больше, чем все остальные персоны.
– Думаю, надо приспосабливаться к жизни в таком состоянии, в каком создала тебя природа, – философствует актриса. – Моя мама всегда шутила, что я родилась с нервными окончаниями наружу. Но мне повезло иметь повышенную тревожность, потому что она дает мне много сил. Я очень чувствительна, до такого уровня, который становится уже проблемой. Когда мы разговариваем с моим психотерапевтом об этом, она обычно говорит: «Благодари Бога, что ты можешь заниматься актерской работой». Я начала играть в театре в возрасте 11 лет. Но было немного странно, когда это стало моей постоянной работой. Существует и другая сторона медали. Между мной и людьми есть камера и пленка. Работа перед ними не похожа на чувства, которые я испытывала в детстве. Я понимаю, что съемочная площадка – более безопасное место для проявления сильных чувств, чем что-то еще.
