2.
**
Настал Праздник Соседей.
Кроме зеленоволосой девушки, пришли все. День выдался нехорош, грозил дождем. Но мы не испугались. Софи открыла свой гараж, чтобы на случай дождя укрыться под крышей. Все притащили столы и садовые стулья, составили длинной вереницей. Из каждого дома тянулись люди с блюдами в руках. Я поставила печься пирог, но посмотрев на соседские произведения, постыдилась выносить свой и позорно сокрыла его дома, вынеся только покупные угощения.
Героем стола был единогласно признан тарт мадам Анник. Сама мадам Анник плохо себя чувствовала и осталась дома, поэтому месье Рене принес испеченные ей восхитительные пироги.
Софи не отвязывалась от моего мужа. Матильда была везде. Оливье, овеваемый искрами, раздувал огонь в барбекьюшнице. Их старшая дочка красотка Мелин в новом платье принцессы демонстрировала крутой маникюр и как обычно исподтишка обижала всех детей таким хитрым образом, что за это попадало не ей, а жертвам.
В гараже Софи были запаркованы детские коляски с молчащими приветливыми французскими младенцами. Антуан, который уже много месяцев изводил меня, мою маму и педиатра полным отказом от любого прикорма, перемещался между столами и набивал рот всем подряд, от дыни и чипсов, до сладкого торта и копченого мяса. Когда Антуан падал, его поднимал на ноги Батист, умственно-отсталый мальчик из дома на углу.
- Эй, друг! – вдруг хлопнул по плечу моего мужа тот парень, с кем они поругались из-за шума, Антони. За его плечами стояло несколько его дружбанов. Я нервно огляделась в поисках пустой бутылки, чтобы огреть его по голове, но праздник только начался и бутылки еще не успели опустеть, – Дружище! – продолжил Антони и обнял моего мужа, - У нас было неудачное начало, но я предлагаю все забыть и в знак дружбы дарю тебе корзину крабов!
Мой гурман (французское название для обжоры) муж сразу растаял и упал в объятия врага. И они пошли вместе чинить нам замочную скважину (к тому времени мы уже пару месяцев как не запирали входную дверь, потому что замок поломался, а моему мужу было недосуг починить. Новообретенный друг Антони уладил дело за 5 минут).
- Ооо, Грег идет, Грег! – радостные возгласы приветствовали новоприбывшего и по змейке столов волной пробежала новость: Идет Грег, рокер! Музыкант! Грег идет, Грег!
Из черной БМВ вылез длинный худой парень в черном, с залакированным чубом и в обтягивающих джинсах.
Это был не Грег.
А Грег шел сзади своей беременной жены и нес тарелки стопочкой, пузатенький почтальон, ростом мне по плечо. Он был в шортиках, как бойскаут и в рубашечке (из-под которой торчали яркие татуировки).
- Ты поиграешь нам, Грег? Где твоя гитара?
- Это будет слишком дорого стоить! – величаво ответил Грег, споткнулся и отвесил подзатыльника своему сыну, свалившемуся откуда-то ему под ноги. Мальчишка, которого хитрая Мелин подзудила залезть на фонарный столб, потерпел незаслуженную обиду впридачу к падению и разразился рыданиями. Праздник начался.
Месье Рене отправили домой с миссией выпросить еще удивительной выпечки у мадам Анник. Потом еще и еще, пока совсем ничего не осталось. Потом начало темнеть и была рассказана страшная история разбитого гаража в доме на задней улице. Матильда достоверно знала, что там жила семья маргиналов, и муж однажды напился и нанаркоманился, и жена не пускала его домой (наверное, с любовником была), а он машиной протаранил гараж и въехал прямо внутрь (и задавил их детей, что в гараже стояли). С тех пор дом стоял пустой, с пробитой (слегка отогнутой с уголка, если я могу верить своим глазам) дверью гаража и ждал возвращения хозяев. Откуда они должны вернуться? Из тюрьмы! – зловеще прошептала Матильда.
Спустилась ночь. Месье Рене ушел домой к мадам Анник, и многие стали расходиться. «Домой!» по-матерински строго приказала жена крутому рокеру Грегу. «Да-да, еще только минуточку, уже иду».
Антуан стал пытаться заснуть на клумбе (в этот день у него почему-то не было проблем ни с прикормом, ни со сном). Я ушла уложить его, сама приняла душ, а потом, накинув дудун на ночную рубашку, вышла снова, только посмотреть, что там. Через полпоселка несся голос жены Грега: «Домооооой!» Рокер-почтальон, чья музыка слишком дорога, приставал к группе мужчин, решающих срочные вопросы по внешней политике Евросоюза (там ораторствовал мой муж, слегка покачиваясь и опираясь для стабильности на сильное плечо Оливье), уговаривая: «Ну, послушайте вот этот отрывочек еще, тамтададам»! Я оказалась одна из полудесятка женщин в дудунах на ночную рубашку, путающихся в аудионянях: «это чей ребенок там пищит? Это петарда? Иди, иди, твоя петарда проснулась!», которые вышли на одну секундочку посмотреть, что да как.
«Всё, ухожу!» решительно заявил Грег. «Иди на свет», посоветовали ему. Спустя еще час Грег пел, играя на садовом стуле последним выжившим в этом поединке с ночью. Дрожа под дудуном, я отправилась спать. В доме Рене и Анник в глубине темного поселка было освещено окно.
**
Наутро поселок был тих и строг. Ставни не поднимались до полудня. Всем так понравился праздник, что было решено не ждать год, а повторить День соседей в ближайший солнечный день.
Месье Рене и мадам Анник вызвались предоставить свой сад. Из окна я видела, как они приготовляют все для вечернего сборища и заранее предвкушала вкусности. Оливье варил пунш в большом котле.
«Черт побери», ругался крутой рокер-почтальон Грег, стоя на разливе пунша с половником, «Тут есть не беременные? Сок и минералка вон там». Мы организовали клуб беременных под зонтом от солнца и с упоением делились гинекологическими подробностями, уплетая тартинки мадам Анник.
Сама мадам Анник была за столом – строгая аккуратная женщина. Около ее стула стоял Антуан, робко выпрашивая «еще гато». Месье Рене как обычно шутил с кем-то, чуть склоняясь к собеседнику с высоты своего роста. Софи в очередной старушачьей юбке кокетничала с другом Грега по рок-группе, а тот взбивал привычным жестом зеркальный от лака чуб, вздымающийся надо лбом. Дети носились повсюду, и для их безопасности было решено перегородить улицу с двух сторон машинами. В силу этого еще незнакомый сосед, который не смог проехать к себе домой, оказался на празднике и ничуть не огорчился.
Батист вынес кулек конфет, который у него сразу отняла Мелин и убежала. Батист подошел к ней, склонился и тихо попросил: «Мелин, а Мелин, дай конфетку…Антуану». Батист только недавно начал разговаривать, его мама думает, что жизнь в нашем поселке пошла ему на пользу, до этого он почти 7 лет молчал. Я чувствую и свой вклад: до рождения Лизы, которая заняла место в машине, я брала Батиста с нами на прогулки, а мой муж катал его по поселку на своем страшном, шумном спортивном мотобайке. Одно из первых слов Антуана было: «Атист».
**
Поздний вечер. А за окном улица сотрясается от музыки, кричат какие-то голоса, моя мама жалуется, что вот-вот случится страшное – они разбудят Антуана. Я наощупь на темном крыльце сую ноги в сандалии и иду в темноту. Одна. Разбираться. Одновременно анализируя в уме эту социо-культурологическую разницу, заключающуюся в том, что в Москве я заперлась бы на дополнительный засов и накрыла бы голову подушкой, а тут я иду одна, по темноте, на голоса – разбираться.
Подошла и онемела. На лужайке перед домом Грега-почтальона горит огонь (в барбекьюшнице, наверное, но мне было не до деталей). А вокруг огня как 12 месяцев в сказке стоят с десяток добрых молодцев. Отблеск огня освещал то волевой подбородок одного, то темные кудри второго. Там я успела заметить и латиноса, и афро, и блондина, напрямую родом из викингов.
- Доброй ночи, мадемуазель! – вежливо поприветствовали ночные хулиганы меня. Мой порыв был втянуть поглубже девятимесячный живот и остаться пировать с ними. Но потом чувство долга взяло верх:
- Эээ, - сказала я, - Я соседка Грега.
- О, Грег, где Грег, - заволновались брутальные мачо.
- Вообще-то, я обойдусь без Грега, – пошла на уступки я, - но видите вот это окно. Там спит маленький и очень противный мальчик, и если вы его разбудите, то я выпущу его к вам и разбирайтесь с ним сами.
После взаимных расшаркиваний, я почувствовала, что пришла пора уходить, и больше нет ни единого повода задерживаться. Отклонив (о сила воли) предложение выпить немножечко сока, я гордо (и уныло) удалилась.
О, неужели все мои новогодние желания за последние пятнадцать лет, сбылись все разом, одновременно на этой лужайке под моим окном, в виде 15 друзей Грега по рок-группе, по одному на каждый загаданный год… но почему с таким подлым опозданием на одного ребенка и одну беременность и, главное, одного ревнивого мужа, храпящего на диване за фильмом! Аааааа! Я ушла в ночь, стеная.