3
Больная гордость поражает всех богачей, как материальных, так и духовных, ибо богатство — это необходимое плюс много лишнего.
Отец Иоанн Кассиан пишет:
Гордость есть самый свирепый и неукротимый зверь, нападающий особенно на совершенных, когда они достигают почти уже самой вершины добродетели.
То есть, когда совершенные становятся духовными богачами. Человек может приобрести много материальных, много духовных богатств, но именно они-то и не дают ему достичь слияния с Богом, ибо невозможно богатому, то есть имеющему лишнее, войти в Царство Небесное — он горд лишним, он надут, раздут своими богатствами, он имеет лишний вес и лишний размер, с которым не пролезешь в тесные врата Царства, рассчитанные только на необходимое. К тому же он доволен собой, и доволен так, будто только своей силой приобрёл все эти богатства. Таким образом, налицо избыточный вес, размер и превратное мнение о себе, ну и, конечно же, о других.
Необходимое никогда не называют и не считают богатством. Богатством является только лишнее. Поэтому до тех пор, пока мы не избавимся от любых — хоть материальных, хоть духовных — богатств, то есть от всевозможных лишних средств телесного и духовного существования, пока мы не признаем лишнее принадлежащим не нам, а другим людям, у которых оно было отнято неведомыми, а тем более ве́домыми для нас и непременно преступными способами, пока даже необходимым мы не перестанем пользоваться своевольно, пока каждый свой шаг в пользовании необходимым не подчиним Воле Отца, — мы от больной гордости не избавимся, ибо она ведь, в конце концов, разрастается не только в богачах и властителях материальных и духовных состояний, а ещё и в своевольниках. В той степени, в какой человеку удаётся избавить свою волю от порабощения другой воле, в этой степени он и страдает больной гордостью.
Далее отец Иоанн Кассиан пишет:
Архангел Люцифер, будучи вознесён щедродательностию Создателя, возомнил, что этим блеском премудрости, этой красотою добродетели, какими он украшался по благодати Творца, обладает он сам естественными своими силами, а не по великодаровитости Божией.
Мы должны выяснить, почему в человеке существует такое явление: почему он, выбившись из нищеты и подвластия и достигнув повышенного положения, зажиточности и власти, начинает мнить себя достигшим всего этого своими силами ? Чтó это такое ? Почему так происходит ? — Да потому что он действительно достигает кое-чего своими силами. Ведь Отец-Бог всегда даёт нам лишь необходимое, никогда не давая лишнего, следовательно, лишнего мы всегда достигаем только своими, а не Божьими силами, ибо на лишнее Бог и сил не даёт, силы даются только на необходимое. Но распорядившись необходимым своевольно, мы с его помощью можем приобрести лишнее. Съев, например, лишнюю порцию пищи, мы получаем лишние, избыточные силы, которые, конечно же, считаем уже своими, так как обрели их по своей воле, а значит и дела́, совершённые с их помощью, признаём совершёнными именно нами. Во́т откуда в человеке появляются основания гордиться собой.
Гордыня ждёт человека только на безбожных путях, на которых он делает то, что́ ему хочется, нравится, приятно, вожделенно, интересно, увлекательно, выгодно, где он, получая от Бога лишь сырьё и материалы, силы и обстоятельства, всё действительно делает сам, для себя и по своим замыслам, ибо трудно поверить в то, что Бог помогает беззаконнику творить беззакония, а своевольнику — нарушать Божественную Волю.
На Божьем же пути мы всегда делаем то, что́ нужно Общему Благу, а не нам лично, потому делать, порой, на этом пути ничего не хочется, не нравится, иногда стыдно, временами страшно, мучительно, и почти всегда бесславно, одиноко, непонятно, больно, потому что оно всегда находится в противоречии с нашими детскими представлениями о жизни, противодействует нашим желаниям, ожиданиям, надеждам, настроениям, не говоря уже о мнении толпы и об отношении к нам близких людей. На Божьем пути гордиться совершенно нечем, потому что на нём нас всё заставляет делать Бог, и если бы не Бог, мы вообще ничего на этом пути не делали бы, нас вообще на нём не было бы, мы жили бы в тёплой и сытной берлоге — Себялюбии, в то время как, благодаря постоянным понуждениям и заставлениям Отца, живём в Любви. Единственное, может быть, че́м мы можем гордиться перед другими, так это только тем, что душа наша любит Бога и не может без Него жить, но и здесь мы ничего не выбираем, ибо без любви к Нему нас просто не существует.
Человек с болезненной гордостью подобен дереву, которое видит свои ветви, верхние стволы, нижний, главный ствол, но которое не видит корня, на котором всё оно держится, и благодаря которому может противостоять ветрам и ураганам, питаться и жить. Корень — это то, что́ мы не можем воспринимать пятью чувствами, мы его не видим, не слышим, не обоняем, не осязаем и не пробуем. Корень мы можем воспринимать только сознанием, только рассудком, только пониманием того, что не можем же мы стоять, если где-то нет того, кто́ нас держит. Лишь душевно согласившись с этой мыслью, мы постепенно научаемся не только понимать, но и чувствовать корень. Так мы воспринимаем и наших предков: мы не можем их видеть, слышать и чувствовать, но мы можем понимать, что мы есть потому, что были они, что мы держимся только потому, что нас держит нечто более сильное, чем мы, потому что корень всегда сильнее любого самого могучего дерева, так же, как предыдущие ветви всегда сильнее ветвей последующих. Мы говорим: «Какое могучее дерево !», — а корень могучей его. — «Какая крепкая ветвь !», — но ветви, её держащие, крепче её. — «Какой великий человек !», — но предки, давшие ему всё необходимое для его великого служения, больше его.
Забвение Корня, отсутствие постоянных усилий сознания к выяснению того, на чём мы держимся, эта учёная тупость, это всё знающее невежество, эта всё проницающая слепота по отношению к своим корням и есть основание той пагубной страсти, которую мы называем больной гордостью.
Больная гордость есть высшая степень глупости, невежества и слепоты. Поэтому мне непонятно, какими такими способностями, достоинствами и дарованиями обладал Архангел Люцифер ? Какой это Божественной "светлостию" он был "одея́н", каким сиянием облагодетельствован, каким блеском премудрости и красотою добродетели наделён, если поведение его подобно поведению глупого, невежественного и упрямого ребёнка, который не сознаёт ни своих корней, ни ветвей, на которых держится его жизнь, ни основы, на которой он утверждён ? Ктó его поставил в высший чин Блаженных Ангелов, если у него нет элементарного сознания своего происхождения, если он не видит, на чём он держится, кому́ обязан своим существованием, развитием, воспитанием, зрелостью, возможностью исполнять обязанности и служить Благу ? — Это же абсурд ! Ведь взрослый, зрелый человек и отличается от глупого ребёнка тем, что знает и помнит, откуда он происходит, кто́ его родил, воспитал, укрепил, сохранил и вырастил, кто́ сделал его полезным и нужным для всех. Это, порой, знают умные дети. Но этого не знает большинство “умных” взрослых.
Получается, что Ангел Люцифер был просто капризным мальчишкой, беспечным юношей, какими большинство из нас бывает в юности, когда, не зная ничего, мы уверены, что знаем всё, когда, зависимы от всех, думаем, что ни от кого не зависим, существуем сами по себе и вообще “произошли от самих себя”, а не являемся продолжением кого-то другого. Во́т в чём дело. Так что белыми нитками шита эта легенда о Люцифере. Не потрудившись исследовать истинные причины гордыни, (хотя, мне кажется, они настолько очевидны, что просто сами лезут в глаза), Отцы или следовали узаконенной церковной традиции или опасались говорить о богатстве и власти, являющимися истинной причиной больной гордости. Но мы не видим совершенно никакой логики в этом предании.
Больная гордость есть явление как телесного, так и духовного детства, явление животно-растительного периода человека. Подросший ребёнок пользуется своими силами, совершенно не думая, от кого́ он их получил, он не думает об этом ни мгновения, он сжимает кулак, бьёт в лицо своего сверстника, сбивавет его с ног и кричит: «Во́т какой я сильный !», — не представляя и даже не помышляя о том, что силы, которыми он пользуется и хвалится, даны ему его матерью и отцом, их заботой о нём. И только повзрослев, родив и подрастив своих детей и увидев, как они, упитанные и ухоженные им, хвалятся своими силами перед своими сверстниками, ни на мгновение не вспоминая о нём, он понимает, ка́к заблуждался относительно себя. Только теперь он увидит, что у него нет и не было оснований хвалиться чем-то, чего бы он не получил от старших. Это воспринимается только сознанием, ну а затем — душевным чувством. Когда у человека не достаёт сознания своей ограниченности и зависимости, он становится всем противен, смешон или ненавистен.
То же самое происходит и в духовном детстве, когда человек начинает подвижнический путь и принимает питание от своих духовных родителей и предков. Период первоначального, грудного духовного питания приходится опять-таки на его бессознательный духовный возраст. Потом, когда он подрастает, он опять ничего не помнит. Как мы не помним ничего из первых трёх лет нашей телесной жизни, так мы ничего не помним из первых трёх лет нашего духовного младенчества. Младенческий период всегда является бессознательным, корневым периодом. Корень не чувствителен для пяти чувств и картина получается та же: человек имеет духовные дары, кого-то превосходит ими и начинает гордиться собой, не сознавая, что обязан своими духовными способностями трудам своих духовных предшественников.
И тем не менее склонность чувствовать себя никому не обязанным есть в человеке, она не придумана, она есть в человеке потому, что она есть в Боге. Бог никому ничем не обязан, Он есть вечное самодостаточное, ни от кого не зависящее Существо. А так как душа человека является Его частицей, то и она чувствует свою самодостаточность и независимость, которые, при ущербном воспитании и ложной направленности ума, и проявляются в безоглядном самохвальстве и гордыне.
Гордость остаётся здоровой до тех пор, пока душа гордится только самой собой. Как только она начинает гордиться силами и способностями своих оболочек, то есть — мощью тела или могуществом духа — так тут же она сваливается в пропасть бессмысленного самохвальства и сатанинской гордыни.
Бог и отличается от испорченного человека тем, что всегда гордится Самим Собой, а не Своими возможностями, Своей нравственной чистотой, а не Своим могуществом, Своей благожелательностью, а не Своей властью, Своим бескорыстием, а не умением добиваться корысти.
Божественности, нравственной чистоты, благожелательности и бескорыстия не может быть слишком много, они находятся вне мира количеств и веса, и потому тот, кто очищает в себе Божественность, достигает нравственной чистоты, воспитывает благожелание и хранит бескорыстие, идёт по пути, совершенно противоположном больной гордости.