средь морей одинаковых балок
и бетонных искрашенных глыб
мы похожи на вялых русалок
или, может, на вяленых рыб.
Как всегда, пресервой вернувшись в банку,
улыбнусь стандартным квадратным метрам,
забродившим йодом промою ранки
и прочищу жабры чужим контентом.
По ночам мутнеют с дождями реки,
по ночам прескверно и воздух лишний.
Где-то есть, сказали мне, человеки,
и они, сказали, всей грудью дышат.
И у них, во-первых, полезность пищи -
вторсырьём не кормят свои икринки
(те потом взрослеют и смыслы ищут),
а еще театры важнее рынков.
Растворюсь в рутине родной запруды,
закреплю наушник с убойным треком.
Хорошо быть рыбой - совсем не трудно.
Ни за что не стала бы человеком!
После глупости под лупой
Дышу, как рыба с полукружьем жабр,
Которой воздух - рухнувший гранит.
Фонарь - обледенелый канделябр -
Испуганно над пристанью горит.
Не дай мне Бог всех черепных коробок,
Чтоб головная юркая юла
Переполох у пёстрых перепёлок,
Аквариумный ум переняла,
Простой и чистый от налёта мысли,
До слёз, до наслаждения пустой.
Сбегаю интровертно за кулисы,
"В деревню", в глушь", в квартиру на Лесной.
Осточертело,
до ряби обрыдло,
порваны сети раз сто.
В море не видно рыдания рыбы,
в море все воды - рассол.
Разницы нет: без клыков иль с клыками,
радостно глуп иль учён.
В море, как ни шевели плавниками,
каждого встретит крючок.
ЧТ