25 октября - день Рождения основателя и руководителя проекта DonorSearch.org - Руслана Шекурова. Лучший подарок - это поддержка проекта DonorSearch - https://donorsearch.org/help
История DonorSearch
Детство, юность и первые шаги к донорству
Меня зовут Руслан Шекуров, я родился в 1986 году в несуществующем теперь уже городе Брежневе в ТАССР, ныне известном как Набережные Челны. Город знают прежде всего по заводам «КамАЗ» и криминальному прошлому в 90-е годы, в которые я и вырос.
Я был младшим из пятерых детей в простой интернациональной рабочей семье: отец – русский, мать – татарка. Я рос необременённый религией и достаточно отстранённым от криминального треша, что охватил в те годы страну. Речь в особенности о провинции — Челны не стали исключением, даже в чём-то «преуспели». Наличие трёх старших братьев позволило мне не искать «поддержки» на улице, и после короткого инцидента, когда в возрасте 11 лет у меня отобрали фишки, с обидчиками пообщались одноклассники старшего брата: на этом в школе ко мне претензии претензии отпали.
В юности я занимался спортивным ориентированием, участвовал в Олимпиадах, разводил аквариумных рыбок. Первые 500 рублей заработал в 2000 году, продав несколько сотен данио, гуппи, меченосцев и цихлид. Сдавал бутылки, металлолом, открывал мир, многое черпая из телевизора, мультиков и сказок.
Так как для кормления пятерых детей родителям нужно было много работать, при этом я отлично учился и был в целом не трудным ребёнком, не было особой нужды, да и возможности уделять время воспитанию. Ценности сформировались у меня такими, как есть – любопытство, вера в добро, стремление стать «героем», спасти мир. Но, вместе с этим, сказалось отсутствие «ментора» – наивность, непостоянство, лень, сомнения.
Мне кажется, у меня были вполне классические детство и юность, а основным переломным моментом стал переезд в Казань. К 2001 году четверо из пяти детей, поступая в вузы в Казани, жили вдали от родителей. Было принято решение продать пятикомнатную квартиру и переехать в Казань в собственный дом, который многие годы пришлось постоянно достраивать.
Попав в новый девятый класс, я вдруг обнаружил, что в восьмом классе у нас почти не было химии в Челнах. Чтобы не отставать, я просто изучил книги для абитуриентов, поступающих в медицинский вуз, куда собиралась сестра. К моему удивлению, я прочитал больше чем требовалось и стал регулярно представлять свою гимназию на городских олимпиадах по химии, физике, математике и даже географии. Но химия давалась лучше всего. Поэтому, закончив гимназию, я не особо раздумывал куда идти – поступил на химфак Казанского государственного университета.
Жизнь шла без особого раздумывания, как по течению реки. Теперь мне кажется ошибочным такой подход, когда я не задумывался о карьере и заработке, а просто шёл туда, куда вела жизнь.
Студенческая жизнь привела к участию в Студвеснах, где я даже побывал год культоргом факультета в 2007, ставил свои номера в разговорном жанре, писал юмористические и философские СТЭМы. В 2008 году Химфак занял Гран-при КГУ. Тогда же я сорвал голос — мне провели три операции на голосовые связки, с тех пор у меня хриплый голос, который быстро устаёт при эмоциональном общении.
Параллельно вузовской жизни я участвовал в деятельности молодёжной организации, где проводили неполитические мероприятия городского и регионального уровня, в том числе для популяризации донорства крови. Тогда я, собственно, и познакомился с проблемой: сам впервые сдал кровь в 18 лет, ещё на первом курсе, когда в вуз приехала выездная бригада переливания крови. Сдал, потому что хотел сделать хоть что-то полезное и значимое, а после не сдавал долгое время, потому что не знал о важности регулярной сдачи крови (DonorSearch сейчас делает основной упор как раз на вовлечение в регулярное донорство).
Это были весёлые молодые дни, наполненные учёбой, творчеством, мероприятиями, но в целом всё ещё бессознательные — они никак не готовили к взрослой, осознанной жизни. Зарабатывал в основном промышленным альпинизмом. Шёл 2009 год — соцсеть «ВКонтакте» только-только набирала свою популярность в регионах. А я, закончив университет с красным дипломом, покончил с творческой, социальной деятельностью и пошёл в аспирантуру в НИИ, где до сих пор официально и работаю. Теперь уже младшим научным сотрудником, будучи кандидатом наук.
Основание DonorSearch
Осенью 2010 года, на волне популярности «ВКонтакте», а также регулярной рассылки с просьбами сдать кровь, у меня возникла идея ввести в личный профиль пользователя «ВКонтакте» дополнительное поле – группу крови. Это позволило бы оперативно находить доноров, а не бездумно рассылать как спам сообщения с просьбой сдать кровь и пометкой «Разошлите всем». Кстати, даже сейчас в донорстве такие спам-рассылки и практикуются чаще всего.
Спустя годы я понимаю, что эта идея была не очень хороша. Во-первых, не факт, что указавший группу крови пользователь готов её сдать. Но даже если и готов, то заниматься спамом внутри «ВКонтакте» — так себе идея. Сам по себе поиск доноров крови – не очень хорошая затея, но об этом позже.
Не достучавшись до Дурова, я основал группу во «ВКонтакте», где предлагал всем использовать фичу соцсети для поиска доноров. В раздел «Деятельность» вписывали уникальный шаблон «группакрови» (слитно) — по нему система показывала всех, кто осознанно вписал, что готов быть найденным и сдать кровь. Если нужна была конкретная группа, то запрос выглядел так: «группакрови = 1пол». На то, чтобы набрать первые 2000 человек, я потратил больше года, рассылая спам разным людям из донорских сообществ. Пока наполнялась база, появились первые успехи: проект кому-то помог найти доноров. Тогда же мне стало понятно, что идея уже масштабна — она работает по всему «ВКонтакте», в каждой стране и городе. Это зажигало меня.
Больше года я ежедневно спамил как потенциальным донорам, чтобы добавили шаблон, так и тем, кто ищет доноров. Это был волонтёрский проект — я ничего не знал о программировании и предпринимательстве, не разбирался в донорстве, не знал всех нюансов сдачи крови. Мне было 24 года, я просто видел проблему, делал то, во что верил, что придавало смысл.
К 2012 году мой знакомый и будущий партнёр предложил сделать приложение во «ВКонтакте». Туда он спарсил всю базу доноров. Теперь уже не нужно было объяснять, как попасть в базу проекта, как правильно вписать шаблон. Достаточно было установить приложение, указать группу крови, там же можно было искать доноров нужной группы в нужном городе.
За год приложение набрало 5 тысяч пользователей. Я регулярно вёл посты в группе, в ЖЖ, писал донорам и ищущим их, появился первый отряд web-волонтёров. Партнёр-программист сделал приложение на iOS и Android, которое парсило по ключевым словам записи, содержащие фразы «нужен донор» и так далее, а волонтёры отправляли авторам таких записей сообщение с информацией о проекте.
К 2013 году стало понятно, что надо выходить на весь рунет, создавать свой сайт. У нас были успехи в поиске доноров, была база доноров, но не было средств на развитие. В 2013 году мы выиграли грант StartFellows, 25 тысяч долларов (тот самый, который TJ получил в 2011 году). 750 тысяч рублей разделили на три части: 250 тысяч — себе на жизнь, ещё 250 — программисту, 110 тысяч выплатили тем, кто помогал нам, ещё 140 позже я отдал программисту. В общем, неправильно распределил средства.
С 2013 года начался важный период, когда я начал воспринимать проект как стартап. Я делал множество ошибок, но были и некоторые успехи, что привели к текущему положению дел.
Программист всегда требовал деньги для развития проекта, и я всё, что находил, отдавал ему — 140 тысяч от StartFellows, 60 тысяч рублей, выигранных в конкурсе социальных проектов летом 2013 года. Этого, конечно, было недостаточно.
Поскольку монетизации не было в проекте, в декабре 2013 года мы решили с ним основать некоммерческую организацию. В ней мы уже были партнёрами, но в это же время, как теперь понимаю, с разным видением проекта и задачами для основателей. В первое время было более-менее нормально: присутствовал оптимизм, вера, что будут деньги в проекте. Но из-за разных характеров коммуникация внутри «команды» была так себе, а с годами стала ещё хуже, потому что денег всё не было.
Уход партнёра и пивот
В 2014 году Служба крови давала фидбек, что мы приучаем граждан сдавать кровь, когда случается беда, а надо чтобы сдавали кровь регулярно, чтобы не приходилось искать кровь вообще. Тогда мы сделали пивот проекта, и в 2014 году сделали версию, которая просуществовала до лета 2017 года. В ней совмещалась функциональность поиска доноров крови и личный кабинет донора, где можно вести учёт своих донаций, планировать новые, мы визуализировали успех в донорстве в виде «капелек крови» и добавили элементы геймификации.
Меня переполняли идеи того, куда надо расти и меняться дальше — в сервис управления потоками доноров под нужды каждого центра крови. Однако к 2015 году партнёр перестал что-либо делать в плане написания кода, и вся коммуникация свелась в сложные диалоги, суть которых сводилась к тому, что для реализации моих идей нужны миллионы рублей.
К 2016 году мы проверили гипотезы спроса и роста проекта, хоть и не нашли способы монетизации. Текущая версия не потянула бы развитие, так как была написана наспех и изначально создана под поиск доноров крови, а не систему мотивации и управления донорами. На написание с нуля требовалось порядка 1–1,5 миллионов рублей.
В конце 2016 года партнёр ушёл из проекта. В 2017-м я рискнул своими 400 тысячами рублей, что сумел накопить, чтобы создать новую версию сайта. Сделал это, потому что появился спонсор, потенциально готовый вложить 2 миллиона рублей. Я решил не дожидаться транша и начал реорганизацию сайта. Мы вложили все деньги в новый сайт и провелиакцию с «ВКонтакте», после чего наше сообщество выросло с 30 тысяч до 300 тысяч подписчиков. Но спонсор передумал из-за реструктуризации активов, а я оказался в трешовом состоянии: вложил весь свой капитал и ушёл в долги на 100 тысяч рублей.
По сути, мы запустили ракету и только оторвались на 100 метров над Землёй, как у ракеты кончилось топливо. И я теперь срочно ищу средства — порядка 700 тысяч рублей.
За годы развития проекта мы пробовали монетизацию в продаже донорской одежды, пожертвований, но это не покрывало расходов на проект и в лучшее время приносило не более 20 тысяч рублей в месяц. Как мне кажется, основная сложность в поддержке от физлиц — сложность понимания, почему важно подержать проект. Ведь мы напрямую не спасаем жизни, как это делают благотворительные фонды. Хотя и там всё не так однозначно — ведь увидев на сайте фото ребёнка и жертвуя 100 рублей, вы даёте деньги не ему. Вы даёте их фармацевтам, что изготовят лекарство, инженерам, что создадут коляску, и так далее.
В нашем случае лекарство, сам продукт — это веб-сервис. Он мотивирует сдать кровь молодого человека, а эта кровь попадает в больницу, где уже будет перелита пациенту во время операции, без которой он может умереть. Слишком сложная цепочка. Проще дать деньги на сайте, где фотография конкретного ребёнка. Так работает психология.
Как бы то ни было, за годы у нас обработано более 6 тысяч просьб о поиске доноров, больше 100 тысяч пользователей в базе, которые сделали более 80 тысяч донаций. 300 тысяч пользователей в единственном верифицированном донорском сообществе рунета.
Проект стал Обладателем Гран-при Национальной премии «Серебряный Лучник» 2016 в области PR, обогнав проекты Сбербанка, «Яндекса» и других гигантов. Ежегодно является победителем или лауреатом премии «СоУчастие» за вклад в развитие донорства в последние четыре года. Мы вошли в число 100 лучших проектов мира, использующих цифровые технологии на благо социума. Вместе с «Google Россия» создали социальную рекламу. Запустили стикеры в Telegram — первыми среди российских социальных проектов.
Проект хорошо представлен с точки зрения PR. Я могу этим гордиться. Но это и приводит к чувству тревоги, синдрому самозванца, когда я понимаю, что внутри всё намного хуже и далеко от того, каким хотелось бы видеть проект.
Выводы: никто никому ничего не должен, но каждый может сделать вклад в изменение мира
Разумеется, это сокращённая версия многих событий, что произошли за семь лет развития проекта. Большинство из них – ошибки неопытности, наивности и лени, что я совершал и совершаю на пути развития проекта и (на самом деле) себя.
Проект вырос быстрее, чем его основатель, и стал сложнее и дороже, чем я мог себе представить. Мне пришлось преодолеть множество внутренних барьеров. Например, раньше 2 миллиона казались невероятно большими деньгами, но теперь я вижу по своему мониторингу, как государство раздаёт огромные суммы на самые разные сервисы. В том числе на развитие Службы крови с 2010 года потратили более 4 миллиардов рублей. Эти же цифры можно найти на сайте Госзакупок. Недавно Красный крест РФ выиграл 20 миллионов рублей на развитие донорства (в том числе на развитие приложения и сайта для доноров), хотя до этого организация практически не занималась этими вопросами.
Главной ошибкой я считаю неправильно выбранное партнёрство. Команда — вот что ценится больше всего в стартапе при оценке инвесторами, и теперь я понимаю, почему. Несмотря на наличие почти ста волонтёров в проекте, основной костяк в технологическом стартапе создан не мною, а бесконечные тёрки с главным разработчиком только привели к задержкам в развитии проекта.
Множество раз я возвращался к вопросу, на какой стадии нахожусь: «Лошадь сдохла — слезай» или «Дорогу осилит идущий»? И каждый раз я получаю новые сообщения с просьбами о поиске доноров и множество отзывов с благодарностью за работу системы. Например, девушка двадцати лет готовится к родам, и ей бы в покое быть, а она вынуждена искать доноров первой отрицательной крови. Или вот пишет пожилая женщина из Алтайского края, которая в незнакомом ей Новосибирске ищет для своего отца доноров крови четвёртой отрицательной группы.
Другой момент вдохновения — сама идея продукта, конечное видение состояния в обществе, которого он должен достигнуть. Чтобы каждый день, в каждый центр крови приходило ровно столько доноров, сколько может принять данный центр крови, и ровно с такими параметрами крови, которые востребованы.
Избавиться от необходимости искать доноров — достаточно сложная, но интересная и достижимая задача.
Возможно, у меня ничего не получится, а может уже через год будет новая история, теперь уже успеха. Не знаю. Важно лишь то, что пока я работаю над проектом, многое изменилось в сознании. Развилось критическое мышление, я перестал переживать из-за неудач и сформулировал для себя несколько правил. Они позволяют заниматься тем, что нравится, осознанно принимая свой выбор и ответственность за него.
И вот, возможно, самое главное понимание — никто никому ничего не должен, всем на тебя наплевать. И я попробую доказать это.
Проведите мысленный эксперимент. Представьте, что человечество научилось быстро клонировать человека и копировать сознание. Если вдруг случается авария со множественными переломами, то тело пострадавшего быстро клонируется, в него копируется сознание, и уже завтра на работу выходит здоровый коллега и рассказывает, смеясь, как не справился с управлением. И все счастливы, и дома рады жена и дети, что муж цел, здоров и бодр. Чудесное время?
Только вот поставьте теперь себя на месте того водителя, что со сломанным позвоночником заперт в теле, изнывает от боли и понимает, что в это время его полная копия живёт его жизнью и никто не страдает по поломанному тебе. Потому что всем наплевать конкретно на вас: ценность того, что несёт ваш опыт и ваше сознание вовне, важнее вашего физического тела.
И так для каждого человека: представьте самого дорого вам человека, который внезапно умирает. Клонируйте его в здоровое тело, скопируйте сознание, и этот клон будет вас радовать, в то время как исходный носитель продолжит умирать или умрёт – важно, что вы рады. Такой вот эгоизм. Так что дилемма героини серии «Чёрного зеркала» под названием «Сан Джуниперо» надумана: старушка умерла и попала в рай к мужу, а её копия резвится на серваке.
И всё это значит, что единственное, что имеет смысл — делать то, во что веришь, вдохновлять идеей других людей (копировать свои идеи в как можно большее число людей), тем самым приближая мир к тому идеальному видению будущего, в которое веришь, добавляя свой опыт в копилку знаний человечества.
Все достижения, что мы имеем — это вклад миллионов исследователей, что открывали новые знания, некоторые шли ошибочным путём. Но только так, пройдя сотни «неверных» дорог, можно прийти к той самой, что приведёт человечество в лучший мир. И я как оптимист считаю, что 2017 год в разы лучше 1517-го, а тот лучше 1017-го — и так далее.
В планах у нас очень многое: убедить Минздрав создать открытые данные по заготовке донорской крови, её нехваткам или избыткам. Создать API в системе Службы крови, куда вложены миллионы или даже миллиарды бюджетных денег. Это позволит сторонним компаниям получать данные о донорах (с их согласия, разумеется). Создать программу лояльности и другие фишки для мотивации доноров и управления потоками.
Основное отличие нас от государственной службы доноров в том, что мы работаем уже не только с донорами, а в том числе формируем базу пока ещё не действующих. С 16 лет и старше активируем на первую донацию, вовлекаем на повторную и потом уже приобщаем к регулярным. При этом в стране есть как дефицит, так и избыток донорской крови в зависимости от региона и центра крови. В Москве в разных центрах может быть одновременно и переизбыток, и дефицит, из-за чего первичного донора могут не принять (а ведь он потратил своё время), а значит второй раз, когда будет уже дефицит, он может и не прийти. Мы же как проект хотим научиться управлять потоками. И как стартап легко совершаем очередной вираж, добавляя новые системы мотивации, отказываясь от менее эффективных.
Мой маленький вклад в создание лучшего мира в том, что не придётся никому больше переживать, что не будет хватать донорской крови: не будут откладываться операции, не будет маленький человек зависеть от своих социальных связей, чтобы найти доноров. Если, конечно, всё получится.
Поддержите это увлекательное дело: https://donorsearch.org/help