Интервью из Антарктиды
Антарктида! Кажется, это какой-то сказочный материк. Может, и существует он где-то на самом южном полюсе планеты. Но кто из нас там реально бывал?
Ан нет, есть такие! Знакомьтесь: бывалый полярник Игорь Ким. Это интервью (из первых уст в реальном времени!) стало возможным благодаря интернету. Кстати, время на полярной станции «Прогресс» и в нашем Зауралье совпадает! Согласитесь, ну это просто уму непостижимо…
А еще прижился в Антарктиде бронзовый бюст первооткрывателя сего материка Фаддея Беллинсгаузена. Сотворила его курганский скульптор Людмила Лапердина.
…В Антарктиде сейчас дуют весенние ветры со снегом. Пингвины жмутся друг к другу среди пурги. Лишь изредка выглядывает весеннее солнце. Кажется, именно здесь начало (или конец?) жизни.
И среди этого ледяного снежного мира — наши полярники. Они летят сюда самолетами, плывут кораблями.
Кто — за мечтой, кто — за деньгами. Жизнь! Конечно, это суровая работа для настоящих мужчин. Но не устаешь удивляться, как эти мужчины (а женщин на зимовки, увы, не берут!) умеют работать и… веселиться.
Несмотря на гипс на руке, режут почти ручному пингвину Степке рыбку. Где-то по пути в Антарктиду с палубы ловят, поматериваясь, огромного кальмара, смеются и фотографируются с добычей, как мальчишки. Бочки с топливом разукрашивают надписями «Пиво». Демонстрируют в кадре, как красная икра на бутербродах примерзает к хлебу. И выбривают в честь чемпионата мира голову под футбольный мяч!
Мечта и реальность
— Игорь, как Вы попали в Антарктиду? От Питера — 15 тысяч с лишним километров…
— После энергомашиностроительного факультета Ленинградского политеха меня по распределению отправили работать на полигон. И так получилось, что пришлось учиться на курсах водителей-испытателей. Там встретился с ребятами, что уже зимовали в Антарктиде. Послушал их рассказы — и загорелся!
После отработки поехал в институт Арктики и Антарктики (ААНИИ) устраиваться в экспедицию. Из любопытства. А, может, романтики захотелось. Первый раз пошел инженером, ответственным за ГСМ (горюче-смазочные материалы).
— А какая нужна медицинская комиссия, чтобы отправиться работать в таком экстриме?
— Перед экспедицией проходим медкомиссию для плавсостава, есть несколько поликлиник. Какие-то психологические тесты сдаем. Но вообще-то я не слышал, чтобы кто-то не прошел из-за тестов в экспедицию. Я сам его завалил.
— А что там было? Что не так?
— А я и не помню, какие-то цвета выбираешь, рисунки. Последние лет пять меня не проверяли.
— Родные как отнеслись к путешествию на край света?
— А я никого не спрашивал. Мама всегда боялась меня отпускать.
Сначала все было очень интересно. Когда с корабля увидел впервые айсберги, то всю пленку на них истратил. Хотя потом и печатать нечего было — получилось очень далеко.
А при подходе к Антарктиде попали в снежную бурю. Вышел покурить на палубу и подумал: какого черта я сюда поперся? Я ведь тепло люблю… Родился на юге Камчатки, вырос на юге Сахалина. Так что я южный человек!
…На станцию высадился летом. Тепло, солнце светит круглые сутки, снег тает. Все разбежались. Стою и не знаю, куда идти. Потом подсказали. И — сразу в работу, ремонтировать тягачи. Ожидал, что техника будет современная, а оказалось, что вся старая — АТТ, ГТТ.
— А какая сейчас по счету у Вас зимовка?
— Восьмая. Зимовка обычно больше года. Получается, что в Антарктиде в общей сложности я пробыл лет 10-11. Сейчас Антарктида для меня — просто место работы.
— Вы на каких станциях работали?
— У меня пять зимовок на «Мирном», одна на «Новолазаревской» и две на «Прогрессе».
— А самая длинная?
— На «Новолазаревской» пробыл 17 месяцев.
Про работу
— Глупый, конечно, вопрос, но задать хочется: сложно в Антарктиде работать?
— Сложности есть везде, но работа здесь, по‑моему, как-то… спокойнее. Знаешь, что надо делать, какие есть запчасти. Если нет чего-то, то ищем выход из положения. В советское время с этим было лучше, чем сейчас, — и качество лучше, и все было. Ну… почти все.
— Коллективы маленькие, постоянно одни и те же лица… Это сложно?
— Здесь обычные люди, как везде. У каждого свои плюсы и свои минусы. Наверно, просто надо быть терпимее к людям — здесь никуда друг от друга не денешься.
Я сейчас на станции «Прогресс», нас 25 человек. На «Новолазаревской» — чуть побольше. На остальных — меньше.
— Какие специалисты в команде?
— В основном здесь наблюдения за погодой: гидрологи, магнитологи, метеоролог, конечно, радист, системщик, повара, доктора, механики-водители, механики ДЭС.
— А как добираетесь до места?
— По-разному. Кто на судне, кто на самолете до «Новолазаревской». Судно выходит в начале ноября. Здесь уже к Новому году. Смена зависит от графика движения судов.
— Когда заканчивается эта зимовка?
— Нас, скорее всего, снимут в январе-феврале и в начале марта будем дома, прилетим самолетом из Кейптауна.
— Какой у вас распорядок рабочего дня? И вообще жизни…
— В 8‑м часу — завтрак, с 9 до 18 — работа. Суббота — работаем до обеда, воскресенье — выходной. Но это у нас, механиков. По договору выходных у нас нет.
В субботу до обеда убираем в гараже. После обеда желающие едут к китайцам (их станция не так далеко) играть в волейбол, а у меня — баня. В воскресенье обычно едем на рыбалку, но день еще короткий, так что бездельничаем. Да и погода сегодня не позволяет. А у нас усиление ветра на выходные обещают до 60 м/с. Так что рыбалки не будет.
— А как там у вас с кормежкой?
— А ты собралась на зимовку? Огорчу: женщин на зимовку не берут, разве только в сезон (летом). Кормят хорошо — бери сколько хочешь. Завтрак — каша, бутерброды. Обед — первое, второе и компот, как говорится. Ужин — как и обед. По субботам на завтрак делают яичницу. Все стараются не пропустить!
— Вопрос от наших читателей: сколько можно заработать в Антарктиде?
— Зарплата зависит от должности, стажа, выслуги.. Могу спросить у своих ребят, какие у них оклады…
— А какие праздники профессиональные у полярников?
— Вот уже пять лет, как отмечаем 21 мая День полярника. И всегда 22 июня — середину зимовки. Наш основной праздник!
— За наших футболистов болели во время чемпионата мира?
— Интернет у нас очень тупой, медленный, появился не так давно. Можем общаться в соцсетях, по скайпу — нет. Если позвонить — то к соседям в гости.
По телевизору у нас только одна программа — 1-й канал, который вещается на Германию. Так что смотрели в сетях, ну и новости слушали.
— Тут вопрос «из народа»: семьи полярников не против таких длинных командировок?
— Когда как. У нас есть много семейных, и ничего, ездят. Иногда, правда, со скандалом.
— Есть тоска по материку?
— Тосковать некогда, стараемся занять себя работой, так и время быстрее летит! Правда, иногда накатывает. Домой хочется, на природу. В сосновый бор за грибами, за белыми! Или на речку, с удочкой на рассвете посидеть. Ну, мороженое, окрошка. Да, женщины (куда без них — но это по секрету!). А вообще-то многие строят планы на следующую зимовку. Отгулять отпуск — и обратно. Редко разрешают, но бывает, что остаются по собственному желанию на вторую зимовку сразу.
— А какие-то есть у вас в экспедициях свои словечки, свой местный сленг?
— Сразу и не скажу. Птицы-поморники — это яшки! «Новолазаревская» — она «Ново». «Беллинсгаузен» — «Белка»… Птенец пингвина — пушок. А так — кто во что горазд…
Про пингвинов и… рыбалку
— А увидели впервые пингвинов где?
— На станции «Беллинсгаузен», куда зашли по дороге на «Мирный». Забавные птички! На «Мирном» летом пингвины адели, а зимой — императорские пингвины.
— Сразу вспоминаются строчки классика: «Глупый пингвин робко прячет тело жир-р-рное в утесах…». Они и вправду это… тупые?
— Ну, не такие они и тупые! — Заступается за аборигенов Игорь. — Посмотри видео «Степка» у меня на страничке «ВКонтакте». Долго я его прикармливал, каждый день вместо обеда ходил ловить рыбу и приручал.
Я посмотрела. Степка — небольшой императорский пингвин, сутулясь, важно расхаживает около лунок. Ждет улова! Снег под его лапами скрипит, будто у мужика под валенками в Сибири. Он вообще не боится людей. Вот промахнулся и — ап! — вместо рыбы цапнул бородатого полярника за палец… Но Игорь уверяет, что кусаются пингвины небольно!
— А какую рыбу там ловите? Она отличается от обычной?
— Ловим ледянку — местное название. Как правильно называют, мы не знаем. Есть бычки разные, нототения, морская лиса и морская щука. Ледянка очень нежная, жирная и вкусная.
Морские лисы в основном у дна обитают, темные. Но иногда наверху попадаются, уже белые. Но ледянка очень вкусная, такой рыбы в Европе нет. Если ее немного передержать в соли, то она просто расползается. Поэтому в соли ее держим 2-3 часа, и — вялить. А когда она готова, то насквозь просвечивается. Я в детстве (да и сейчас) не любил рыбий жир. А когда ешь вяленую ледянку, жир по пальцам течет. И вкусно!!!
— Рыбаки меня не простят, если не спрошу: а на что ловите-то? Что любит местная рыба?
— На рыбу‑мясо, силикон-поролон. Сейчас много продают приманок для рыб, в том числе и силиконовых рыбок. Вот их и нарезаем на кусочки. Рыба-дура хватает все.
— А сколько метров льда до воды? Рыба замерзает, пока вытаскиваете?
— Ты издеваешься? Вообще подо льдом всего минус два. Ледянку ловим сразу подо льдом. Сейчас толщина льда где-то 1,7 метра.
— А у Степки другое «лицо» — как его отличали от «чужих» пингвинов?
— Попробуй отличи их. Скорее всего, самец. Самки откладывают яйцо, отдают самцу высиживать его, а сами сматываются на кормежку. В это время он и стал приходить. Яйца у него не было, может, потерял. Вот и шлялся.
— Тут в кадре он поскользнулся вроде — на брюхо упал?
— Не‑е-е. (И мне кажется, что я слышу смех собеседника — ред.). Не поскользнулся. Когда надо быстро перемещаться, то они ложатся на брюхо, и вперед.
У Игоря на аватарке фотография с маленьким пингвиненком, пушком. Вообще трогать их запрещено. А этот бестолковый малыш подошел сам и уткнулся полярнику в ноги, словно «на ручки» попросился. Ну вот и «засветился» в кадре.
Про миражи
— А северное сияние? Какие впечатления? Часто бывает?
— Не северное! Полярное!
— Ой, правда, полярное! Ну… ошиблась немножко.
— По телевизору правду говорят — когда на солнце магнитные бури, тогда сияние бывает. Красиво… Иногда захватывающе!
— Было что-то, что поразило в Антарктиде? НЛО какой-нибудь?
— При подходе к станции «Восток» видели мираж — перевернутую станцию. А на самом деле до нее еще километров 200 было… Видел двойное солнце.
На «Новолазаревской» — тоже мираж. Фантомная машина шла параллельно настоящей.
Мы шли втроем. Я и еще один водитель решили подъехать к брошенной машине, скачать топливо. Сказал третьему водителю, что мы уходим в сторону, пусть едет прямо. Подъехали, стали сливать горючее. Приятель вдруг спрашивает, почему наш третий поехал за нами?
Я по рации задаю вопрос — тот посылает нас… ну, подальше. Качаем. Я смотрю — идет сбоку машина, а дальше еще одна!
Спрашиваю контрольно у товарища:
— Ты что видишь?
Он отвечает:
— Ничего не вижу. У меня в глазах двоится…
— Свой личный мираж?
— Ну да! А однажды мы увидели на пришедшем в Антарктиду корабле «Академик Федоров» негров…
— Тоже мираж?
— Хуже. «Федоров» по дороге в Антарктиду заходит в Кейптаун (это в ЮАР, кто забыл), а уже потом сюда. Так вот, садимся мы на судно на станции и видим, что под вертолетной площадкой гуляют пять негров (под присмотром, правда, члена команды). Оказывается, они пробрались ночью на судно, спрятались в шлюпке и ожидали прибытия в Европу. Но когда стало холодно, вылезли и узнали, что судно идет в Антарктиду (ну хоть узнали, где она!). Так и вернулись с нами обратно в Кейптаун, где их ждала полиция.
Судно штрафанули, но не очень, так как обратно пассажиров привезли. Теперь перед отходом судна вызываем полицию с собаками, они ищут «зайцев». У трапа ставим табличку — судно следует в Антарктиду…
Условия? Нормальные!
— А какие-то трагические случаи в экспедициях были? Где особенно опасно, Игорь?
— Были. Самая опасная станция — «Мирный». Кругом трещины и барьер (ледяной обрыв — ред.), практически все время дульники.
Станция «Прогресс» сгорела 10 лет назад и лет 5-6 назад заново отстроена.
— А чего сгорела-то? И как людей спасали?
— Говорят, что загорелось в комнате. Людей потом по балкам жилым расселили. Сгорел один человек. Я в это время был на «Мирном».
Так что станция «Прогресс» — самая новая и по бытовым условиям лучшая. Горячая вода, водоснабжение, душ, котельная, отопление, новое здание гаража, ДЭС. Можно работать в х/б. Правда, постоянно экономят топливо и что-то отключается. В жилом здании и гараже есть стиральные машины. Жилые комнаты достаточно просторные. Климатические условия, наверно, самые комфортные среди наших станций. Снега мало, ветра не очень сильные. Метрах в 800 от нашей станции находится китайская станция и в 10 км (по льду) — индийская.
— Дружите с полярниками из других стран?
— Приезжают, привозят гостинцы, на праздники друг к другу ездим.
— А ремонтировать что-то приходилось «в поле» или как правильно сказать?
— Конечно. Я же транспортный отряд. Раньше с «Мирного» походы на «Восток» ходили, топливо таскали. В зимовку ремонтировали машины и летом делали два похода на «Восток». А в походах ремонта раньше хватало.
— И самая низкая температура в биографии?
— Когда в первую мою зимовку мы возвращались с «Востока» вторым походом, то на «Комсомольской» было -62…
— А что за снежные пещеры на ваших фотографиях с названиями улиц?
— Это станция «Восток». Она почти вся под снегом. Там находится жилой дом, где живут все «восточники» (двенадцать-тринадцать человек). Вот там по-настоящему холодно! Полюс холода. Рекорд — минус 89,3!
— А что друзьям рассказываете обычно, когда приезжаете домой, в Питер, про Антарктиду?
— Да она сейчас никого не интересует. Честно. Иногда про белых медведей спрашивают. Сейчас один вопрос: сколько платят? Я спросил, кстати, у своего водителя: он получает 60 тысяч рублей чистыми.
А зачем в такую даль и такие условия ехать, еще интересуются. Да что меня каждый раз будут про одно и то же спрашивать? Про рыбалку рассказываю…
P.S:
— Какие там новости на сегодня? — уже не могу не поинтересоваться у Игоря в очередной раз, обнаружив его онлайн в сетях.
И он терпеливо отвечает:
— Новостей пока никаких. График движения «Федорова» в очередной раз изменили. Но это еще не раз будет. Ветер ослаб, около 20 м/с. Обещают снег и опять ветер. Но потеплело. Закончили ремонт и покраску еще одной машины, ждем погоды, чтобы выгнать на проверку. Ворота не открываем из-за ветра.
Завтра у меня выходной — дежурство по камбузу. Буду резать хлеб, мыть посуду, полы. А вообще из меня рассказчик никакой. Честно!
Записала Ольга Островских. Фото Игоря Кима