Прозу Мишеля Фейбера я открыла для себя в 2015 году.
У него легкий, разнообразный, не перегруженный излишней цветистостью слог, и буквально вынуждающая следовать за извивами сюжета манера изложения. Ему свойственен естественный натурализм, показывающий нелицеприятные детали, но не удерживающий насильно внимание читателя, чем, бывает, грешат другие авторы. Он не смакует и не обсасывает нюансы и не вынуждает читателя продираться сквозь излишние подробности. Он честен и показывает неприятное – неприятным, мерзкое – мерзким, а чистое – чистым. Мотивы его героев просты и понятны, и он предоставляет самому читателю решить кто в его книгах прав, а кто ошибается.
В другом переводе эта книга называется «Побудь в моей шкуре», но Фейбер этого не предлагает. Он действует иначе. Потихоньку, исподволь он втискивает читателя в шкуру главной героини, Иссерли. Вынуждает смотреть её глазами на происходящее вокруг неё и происходившее с ней в прошлом. Лишь изредка он позволяет взглянуть на Иссерли со стороны. И отвратительная с точки зрения общепринятой морали миссия по отлову водселей, суть которой становится понятна чуть ли не с первых страниц, превращается из классического, я бы даже сказала избитого, сюжета жанра хоррор в социально-личностную драму. Ничего личного. Иссерли просто делает свою работу. И, можете поверить, она делает её хорошо.
Медленно, по капле, становятся понятны мотивы главной героини. Скупые, неохотные воспоминания, размышления, поступки и разговоры, собираются в целостную картину мира Иссерли и других людей, её сородичей.
И так же постепенно переходя от неприятия на грани отвращения, к сочувствию и даже симпатии можно придти к пониманию того…
… что привычное и обыденное для одних, может показаться чудом кому-то другому.
… что «гуманность» становится недостижимой роскошью, когда уже сделан, на первый взгляд единственный правильный и при этом необратимый выбор. И тогда гораздо проще ожесточиться и не замечать очевидного, чем признать, что где-то была допущена ошибка.
… что грань между моральным и аморальным настолько зыбка, что не всегда понятно, где одно переходит в другое.
… и что если поменять их и нас местами – мы поступали бы в точности, как и они. Потому что в конечном итоге под кожей мы все одинаковы.
В сущности – ничего нового. Но, когда я закрыла книгу, я не знала что сделать сначала – принять душ или посмотреть в окно, порадовавшись тому, что наш мир так щедр на чудеса. Щедр, вопреки нашей жестокости к нему и к себе самим.
Март 2016