Мастер-класс от Бисмарка.
Наполеон III тем временем решил вмешаться в германские дела и предложил созвать в Париже европейский конгресс, на котором будут решаться все спорные вопросы – госпринадлежность Шлезвига и Гольштейна, Венеции, реформа Германского союза, и т.д. С идеей были согласны Лондон (который всегда хотел поживиться на чужих переговорах) и Петербург (Горчаков, как мы помним, был одержим утопической идеей мира во всем мире). Однако от этого предложения отказались и Берлин, и Вена, и Рим. Единственно, что удалось Наполеону – это договориться 12 июня 1866 года с Австрией о передаче Франции Венеции, если она захватит прусскую Силезию. За это Франция обещала не вмешиваться в войну и не поддерживать Италию во время войны. Австрия соглашалась на создание в районе Рейна зависимого от Франции германского государства после войны – такова была цена нейтралитета Парижа.
Впрочем, Наполеон III не унывал, он был уверен, что война между Пруссией и Австрией будет длительной и кровопролитной, и Франция в конечном итоге окажется арбитром к вящей славе Парижа, и к ослаблению Вены и Берлина.
Известные сложности у Бисмарка возникли с ландтагом. Дело в том, что министр-резидент работал в тесной связке с Мольтке, с Генштабом. План войны, разработанный Мольтке, был основан на преимуществе Пруссии в развертывании армии. Для этого ни в коем случае нельзя было предоставить австрийцам инициативу и дать им время на подготовку.
Поэтому Бисмарку приходилось торопиться, то есть самому провоцировать проблемы и выступать эдаким возмутителем спокойствия. К тому же согласно итало-прусскому договору война должна была начаться не позже чем через 3 месяца после его заключения, то есть 8 июля был крайним сроком начала войны. Иначе Италия вполне могла не поддержать Пруссию.
7 мая 1866 году на Унтер-дер-Линден в Бисмарка стрелял студент Фердинанд Кохен-Блинд. Из пяти выстрелов лишь один слегка задел главу правительства, который не растерялся и смог собственноручно разоружить покушавшегося. Инцидент вызвал неоднозначную реакцию общественности; во многих местах, особенно на юге Германии, открыто сожалели о том, что покушение провалилось. Одна из вюртембергских газет прославляла Кохен-Блинда как человека, «который посвятил свою жизнь тому, чтобы освободить Отечество от чудовища». Но Бисмарк не был бы Бисмарком, если бы не смог использовать это покушение к своей пользе. Дело в том, что 4 апреля 1866 года на русского царя Александра II было совершенно покушение. В четыре часа дня император прогуливался в Летнем саду в сопровождении племянника и племянницы. Когда прогулка закончилась, и император направился к карете, которая ждала его за воротами, неизвестный человек, стоящий в толпе у решетки сада, попытался выстрелить в царя. Пуля пролетела мимо, потому что кто-то успел ударить убийцу по руке. Злоумышленника схватили, им оказался отпрыск мелкопоместных саратовских дворян, член «Ишутинского кружка» Дмитрий Каракозов.
Так вот, Бисмарк повернул дело так, что Александр II и он – жертвы одного и того же заговора революционеров, направляемых Лондоном и Веной, и поэтому Россия должна оказать Пруссии в борьбе с Австрией всемерную поддержку.
При этом министр-резидент… решил еще устроить в Австрии и внутренние проблемы, взяв в союзники венгерских революционеров и националистов (вспоминаем Крымскую и Николая I, на это не решившегося). «Я со спокойной совестью преследую ту цель, которая кажется мне правильной для моего государства и для Германии. Что касается средств, то я использую те, которые имею в распоряжении при отсутствии иных», – говорил глава правительства позднее в беседе с журналистом. 9 и 10 июня Бисмарк встретился с лидерами венгерских националистов и обсудил с ними план создания «мадьярского легиона» и организации восстания в тылу австрийских сил. Одновременно планировалась высадка Гарибальди в Далмации с целью поднять на мятеж южных славян. Бисмарка совершенно не пугало то обстоятельство, что реализация подобных замыслов могла положить конец существованию Австрийской империи. Естественно, что все эти планы держались в глубокой тайне, как от общественности, так и от короля, который пришел бы в ужас, если бы узнал, какие инструменты не гнушается использовать его верный министр-резидент.
В оппозиции на тот момент был даже король. Ярчайший пример этого есть в мемуарах адъютанта короля графа Лендорфа. Он вспоминает, как в начале июня Роон и Мольтке делали доклад Вильгельму, настаивая на скорейшей мобилизации прусской армии. Однако монарх отвечал лишь, что он хочет сохранить мир как можно дольше. Последним в кабинет вошел Бисмарк. Лендорф, сидевший в приемной, слышал, как голоса из-за двери становятся все более громкими. Градус дискуссии явно повышался. Адъютант поспешил удалить из помещения всех посторонних, и в этот момент из кабинета монарха вышел Бисмарк. Постояв немного, он попросил доложить о себе еще раз. Однако монарх наотрез отказался видеть своего министра. Услышав об этом от Лендорфа, Бисмарк попросту отодвинул адъютанта в сторону и ворвался в кабинет. Растерянный Лендорф остался в приемной. Беседа Бисмарка с Вильгельмом быстро перешла на крик, и адъютант уже боялся, что дело дойдет до мордобоя – министр-президент произвел на него впечатление совершенно обезумевшего человека. Когда Лендорф уже готовился прийти на помощь монарху, дверь кабинета вновь распахнулась, и вышедший из нее Бисмарк тяжело рухнул на диван: «Прикажите доставить меня домой, по возможности живым. Война объявлена».
9 июня 1866 года прусские войска вошли в Гольштейн. Генерал-губернатор Шлезвига пруссак Мантейфель, располагавший примерно 12 тысячами солдат, просто вошел в Гольштейн, и позволил австрийскому командующему Габленцу с меньшими по численности австрийскими частями спокойно отойти на территорию Ганновера, чем вызвал нешуточный гнев Бисмарка, который мечтал о кровавой бойне. 10 июня прусский министр-резидент направил германским правительствам проект нового союзного договора, предусматривавшего созыв национального парламента, а заодно исключавшего Австрию из состава обновленного Германского союза. 10 июня Пруссия начала мобилизацию.
От описания австро-прусской войны я уклонюсь, для меня в той войне было интересно всего два момента - это Ганновер и Лисса. Здесь оставлю краткое описание военной кампании против Ганновера.
Надо сказать, что это было единственное в этой войне поражение пруссаков. Ганновер, поддержавший Австрию, повел свои силы на соединение с баварцами. В Тюрингии путь ганноверцам преградил корпус Эдуарда фон Флиса. Командующий ганноверскими войсками Ареншильдт решил вести бой от обороны, и межу Тамсбрюком и Меркслебеном приказал построить полевые укрепления, прикрытые 10 пушками. Местность благоприятствовала обороне – крутые берега, изрезанные плато, плотины. Бой начался 27 июня 1866 года у местечка Лангензальц, где 13 орудий Ганновера вели состязание с прусской полевой артиллерией. Все попытки атак пруссаков были отбиты, вскоре ганноверцы перешли в наступление, к 15.30 прусские войска отступали по всей линии. Но развивать наступление ганноверцы не могли – к полю битвы подходили свежие прусские войска. В этой ситуации через два дня ганноверская армия вместе королем Георгом V капитулировала перед подошедшими войсками Мантейфеля без боя. Ганновер вышел из войны.
