В марте 1864 года в Праге начались переговоры о вступлении Вены в германский Таможенный союз (Цолльферайн). Главным сторонником этой идеи была Бавария, которая предлагала создать новый таможенный союз германских государств без участия Пруссии. Бисмарку пришлось развернуть активную деятельность, чтобы сохранить существующее положение. При этом глава прусского правительства использовал целый арсенал различных методов, включавших в себя политическое давление и даже подкуп. Это было не только желание министра-резидента – на Бисмарка давило и финансовое лобби королевства во главе министром экономики Дельбрюком.
В результате в конце 1864 года удалось-таки подписать новое соглашение с германскими странами, которое оставило Австрию за бортом Цолльферрайна. Бавария и Вюртемберг, изначально выступавшие в роли верных союзников монархии Габсбургов, осенью также вступили в Таможенный союз, поскольку для их экономики это было выгодно.
В октябре 1864 года австрийским министром иностранных дел стал граф Александр фон Менсдорф-Пульи. Он считал, что в условиях тесного союза России и Пруссии у Австрии остался один выход – заключить соглашение с Францией и для решения германских проблем опереться на Наполеона III. Для этого фон Менсдорф придумал хитроумную интригу. В прошлой части мы упоминали про Фридриха Августенбургского, герцога Шлезвига. Так вот, австрийский министр нажал на герцога, чтобы тот потребовал от Пруссии и германского мира создать на территории Шлезвига и Гольштейна независимое государство. Августенбургский именно это и сделал. Для Бисмарка это был удар под дых, ведь формально Пруссия же воевала за независимость Шлезвига, а реально хотела присоединить территории. Прусский министр-резидент был вынужден согласиться, но обставил независимость соседа такими условиями, что, по сути, новый сосед оказывался вассалом Берлина. В Австрии это прекрасно поняли, товарищ главы австрийского МИДа, Людвиг фон Бигелебен, четко высказал свой взгляд на требования Бисмарка: «Я скорее согласился бы растить картошку в деревне, чем стать правителем марионеточного государства».
Тогда австрийцы обратились с той же самой инициативой к другим германским государствам, которые поддержали идею Вены.
А что Россия? Ведь по идее она должна была поддерживать Пруссию ради мести Австрии, раз уж это было объявлено целью политики Горчакова? Читатель удивится, но… нет. Горчаков хлопотал о мире, пытаясь передать вопрос принадлежности Шлезвига… на посредничество Франции и Англии. В этот момент Федор Тютчев, поэт и дипломат, писал: «Мы... до сих пор с какою-то благодушною глупостью все хлопотали и продолжаем хлопотать о мире, но чем для нас будет этот мир, того мы понять не в состоянии... Наполеонова диктатура... необходимо должна разразиться коалициею против России. Кто этого не понимает, тот уже ничего не понимает... Итак, вместо того, чтобы так глупо напирать на Пруссию, чтобы она пошла на мировую, мы должны от души желать, чтобы у Бисмарка стало довольно духу и решимости не подчиниться Наполеону... Это для нас гораздо менее опасно, чем сделка Бисмарка с Наполеоном, которая непременно обратится против нас...» Далее он продолжал: «Единственная естественная политика России по отношению к западным державам — это не союз с той или иной из этих держав, а разъединение, разделение их. Ибо они, только когда разъединены между собой, перестают быть нам враждебными — по бессилию... Эта суровая истина, быть может, покоробит чувствительные души, но в конце концов ведь это закон нашего бытия...». Что тут скажешь? Прав ведь поэт! Прав близкий друг Горчакова. Только вот глава дипломатического ведомства России почему-то поступал по-другому. Но вернемся к вопросу Шлезвига и Гольштейна.
В ответ весной 1865 года Пруссия организовала в Киле военно-морскую базу. Австрия ответила дипломатическим демаршем. Бисмарк издевательски ответил, что не против, чтобы Австрия разместила в Шлезвиге или Гольштейне свою военно-морскую базу. Было понятно, что дело идет к открытому конфликту с Веной. В связи с этим 29 мая 1865 года в Берлине собрался Коронный совет, где решалось, как поступить дальше. Почти все участники заседания требовали аннексии Шлезвига и Гольштейна, один кронпринц выступил против, сказав, что надо согласиться на независимость герцогств. Тогда слово взял Бисмарк. Он примерно полчаса приводил аргументы, почему надо произвести аннексию.
Во-первых, Австрия уже встала на путь конфронтации, и согласие или несогласие Пруссии по второстепенному вопросу отторгнутых датских провинций ничего не значит. Ну мы просто потеряем эти провинции, и все, Австрия в любом случае рано или поздно начнет с нами войну.
Во-вторых, надо использовать благоприятный момент. В данное время у Вены нет союзников, вообще. Франция, с которой австрийцы заключили договор, благосклонна к Италии и Бельгии, Россия имеет союз с нами, англичане обеспокоены натянутыми отношениями с США. То есть в случае войны Вене придется надеяться только на свои силы. Мы избежим ситуации Крымской войны, в которую попала Россия.
В-третьих, свято место пусто не бывает. Война с Австрией – это война за объединение Германии. Если во главе процесса не встанем мы, то это объединение в любом случае состоится позже, но вполне возможно – во главе уже с другим государством. Например, во главе с Баварией. Или Ганновером.
В-четвертых, Австрия сейчас в тяжелой ситуации. В 1848 году там была объявлена отмена крепостного права, платежи в бюджет резко снизились, после Крымской и Итальянской войн началась стагнация в промышленности, и на данный момент Австрия почти банкрот. Причем банкрот, которого разрывают изнутри социальные и национальные конфликты. Но так может быть не всегда. Вполне возможно, что вскоре правительство Франца-Иосифа возьмет ситуацию под контроль, например, отдав часть власти венграм (что австрийцы в реале и сделали в 1867 году).
В конце концов, совет остановился на трех типах поведения в данном вопросе:
- Если придется-таки согласиться с независимостью Шлезвига и Гольштейна - провоцировать различные конфликты, которые в глазах мирового сообщества сделают аннексию герцогств Пруссией законной и необходимой.
- Попробовать предложить Австрии компенсацию за аннексию Шлезвига и Гольштейна. Конечно не прусские земли, а германские.
- «придерживаться существующих условий и ожидать момента для военного конфликта с Австрией».
