"Пепел Клааса. Чеченский вариант".
Они пришли неожиданно, вывалились из леса уставшей толпой потных и грязных бородатых мужиков. Поговорили со стариками, заняли школу, выставили посты и наблюдателей за федералами, которые располагались ниже села.
Чеченцы, никого не трогали, им вопросов тоже никто не задавал. Итак все понятно, теснят армию Ичкерии, и те, разрозненными группами разбредаются по гора и лесам, кто-то, как эти, отступающие из Аргуна, оседает в селах. По мере сил и возможностей пытаются вести партизанскую войну. Но здесь сразу оговорили, молодежи головы не задуривать, и в сторону военных, никаких шалостей, вы уйдете, а нас станут в порошок стирать.
Было их чуть меньше взвода, так что опасности эти остатки батальона не представляли. В селе набиралось больше двух сотен мужчин всех возрастов, и конечно в каждом доме имелось оружие. Поэтому потрепанное подразделение жило само по себе, даже продукты им время от времени привозил какой то УАЗик. Молились они тоже отдельно, в школе.
Но через месяц, события приняли другой оборот, в один из серых, промозглых январских дней, со старой лесной дороги послышался утробный рык, и вскоре в село въехали три Урала с разорванными непогодой и сучьями тентами. Оттуда посыпались смуглые чернобородые парни, и несколько парней чернокожих, стали таскать какие-то мешки и ящики в здание школы.
Старший, среднего роста с большой, окладистой, черной бородой и длинными кучерявыми волосами, отдавал команды на арабском языке, размахивая покалеченной правой рукой в черной перчатке. Вооружены и экипированы они были гораздо лучше пришедших месяцем раньше бойцов. Вели себя уверенно, к чеченским товарищам по оружию относились высокомерно.
Прибывшие, в открытую ходили по селу, заговаривали с молодыми пацанами, взывая к их мусульманской совести и призывая вступать в борьбу с неверными. Однако те, просвещенные старшими, никак не реагировали на завывания чужеземных единоверцев. Да и опыт троих их сверстников односельчан, ходивших годом ранее в ополчение и брошенных там под обстрелом, немного изменил отношение к происходящему.
Но пока всё было в рамках, обычаев гости не нарушали, ничего экстаординарного не происходило. Время такое, за последние годы кто только и под какими только флагами не останавливался в их селе. В пятницу, после молитвы, мужчины собирались традиционно обсудить происходящее и решить что с этим происходящим и незванными гостями делать, потому как одно дело двадцать четыре земляка, а другое, приглашённый ими довесок, восемьдесят с лишним человек арабов.
Но трагическое событие поторопило сельчан со сходом. В среду, около полуночи, с окраины села полетели в расположение федералов два выстрела из "Мухи", и забился в агонии молодой лейтенант Серёга, единственный сын своих родителей, только выпущенный из училища. Ответный артобстрел не заставил себя ждать. В ту минуту, когда уже заряжались орудия, пошел сельчанин Муса к соседу, и надо же было такому случиться, что мелкий, размером чуть больше монеты, осколок от первого же снаряда, попал ему прямо в сердце, одной секундой осиротив пятерых детей.
Поднялись люди, стали шуметь, решать, кто виноват, и что делать. Ясно что стреляли новые гости, стреляли чтобы спровоцировать обстрел, а по результатам уже, качнуть ситуацию в свою пользу и пополнить ряды близкими погибшего, в сердцах которых должен загореться священный огонь ненависти к русским. Пепел Клааса бьющийся об грудь, всегда был лучшим мотиватором.
Однако граждане не первый день жили в таких условиях, и настрой у них был совсем другой. Но араб в черной перчатке заявил на ломаном русском, что они здесь не причём, убили чеченца федералы. И вообще, вместо того что бы предъявлять претензии воинам Ислама, правоверные мусульмане должны встать под зелёное знамя Пророка и присоединиться к их священной войне. Вел себя борзо, за его спиной стояло больше сотни бойцов, готовых ко всему.
Долгим был разговор, но на первый раз передавили пришлые бородачи местных жителей, напором взяли, наглостью, количеством, и вроде без взаимных угроз обошлось, но все понимали, ситуация обострена, и достаточно малейшей искры, что бы полыхнуло.
После этого эпизода "гости" притихли, перестали ходить по улицам, заговаривать с местными, пытаться привлечь молодежь. Сидели в школе, без нужды не выходя в село, несли дозорную службу, иногда уходили в горы.
Сельчане, наоборот, были уже настороже, и зорко следили за незванными гостями, держа наготове оружие. Поганая ситуация сложилась, с одной стороны почти двухкратное численное преимущество, с другой лучшее вооружение, гранатометы и хорошо обученные наемники, псы войны. Такой вот вооруженный нейтралитет.
Впрочем, продлился он недолго. В один из вечеров, спрятавшись за сараем, бородатые снова обстреляли расположение армейцев.
Но наблюдал за селом в этот день Серегин однокурсник, с которым они последние шесть лет были не разлей вода, и которому погибший лейтенант был ближе брата. Наблюдал сидя сидя за установкой ПТРК. И как только увидел вспышки, незамедлительно отправил туда управляемую по проводам ракету . Пепел Клааса бился о его грудь... Фагот каменную постройку разворотил. Вместе с ваххабитами, не успевшими далеко убежать и хозяйкой, доившей в сарае корову. Нашли только куски мяса человеческого вперемежку с говяжьим, да обрывки халата. Забрала война мать у ещё пятерых детей.
На этот раз, как только кончился обстрел, вышли все, первыми поднялась молодежь, за ними мужчины постарше, не дожидаясь стариков окружили школу и потребовали что бы "гости" покинули село. Тех тоже пощипало обстрелом, они перевязывали раненых и обмывали убитых.
Араб, выйдя навстречу людям мгновенно оценил обстановку, толпа перед школой, все с оружием, многие рассредоточились за соседними постройками, окружив территорию и держа её под прицелами. Настроены решительно. Пепел Клааса...
- Старик давай, говорить будем - сказал он несколько быстрей и нервознее чем обычно, ощупывая острым взглядом толпу, как бы проверяя крестьян на прочность. Никто глаз не отвел.
Старики уже подходили, кто с автоматом, кто с ружьём, несколько пришли с топорами.
Разговор был коротким, "Уходите прямо сейчас, иначе убём всех".
Пытались арабы выторговать время что бы похоронить четверых убитых, но нет, "Забирайте с собой, хороните в другом месте".
-Смотрите, мы ещё вернемся, и вспомним этот разговор, - прошипел араб.
-Когда вернетесь, тогда и поговорим, уходите прямо сейчас, - отвечал один из стариков.
Никто не двинулся с места до тех пор, пока незванные гости не погрузили скарб, раненых и убитых в машины и Уралы не скрылись в лесу, уходя той же дорогой, по которой прибыли сюда. Чеченские бойцы ушли пешком в горы, молча, не проронив ни слова и не встречаясь глазами с сельчанами.
Рассказано соседом по палате в Республиканской больнице г. Грозный, двоюродным братом погибшего Мусы. Ноябрь 2018.
"Пепел Клааса. Чеченский вариант".
Они пришли неожиданно, вывалились из леса уставшей толпой потных и грязных бородатых мужиков. Поговорили со стариками, заняли школу, выставили посты и наблюдателей за федералами, которые располагались ниже села.
Чеченцы, никого не трогали, им вопросов тоже никто не задавал. Итак все понятно, теснят армию Ичкерии, и те, разрозненными группами разбредаются по гора и лесам, кто-то, как эти, отступающие из Аргуна, оседает в селах. По мере сил и возможностей пытаются вести партизанскую войну. Но здесь сразу оговорили, молодежи головы не задуривать, и в сторону военных, никаких шалостей, вы уйдете, а нас станут в порошок стирать.
Было их чуть меньше взвода, так что опасности эти остатки батальона не представляли. В селе набиралось больше двух сотен мужчин всех возрастов, и конечно в каждом доме имелось оружие. Поэтому потрепанное подразделение жило само по себе, даже продукты им время от времени привозил какой то УАЗик. Молились они тоже отдельно, в школе.
Но через месяц, события приняли другой оборот, в один из серых, промозглых январских дней, со старой лесной дороги послышался утробный рык, и вскоре в село въехали три Урала с разорванными непогодой и сучьями тентами. Оттуда посыпались смуглые чернобородые парни, и несколько парней чернокожих, стали таскать какие-то мешки и ящики в здание школы.
Старший, среднего роста с большой, окладистой, черной бородой и длинными кучерявыми волосами, отдавал команды на арабском языке, размахивая покалеченной правой рукой в черной перчатке. Вооружены и экипированы они были гораздо лучше пришедших месяцем раньше бойцов. Вели себя уверенно, к чеченским товарищам по оружию относились высокомерно.
Прибывшие, в открытую ходили по селу, заговаривали с молодыми пацанами, взывая к их мусульманской совести и призывая вступать в борьбу с неверными. Однако те, просвещенные старшими, никак не реагировали на завывания чужеземных единоверцев. Да и опыт троих их сверстников односельчан, ходивших годом ранее в ополчение и брошенных там под обстрелом, немного изменил отношение к происходящему.
Но пока всё было в рамках, обычаев гости не нарушали, ничего экстаординарного не происходило. Время такое, за последние годы кто только и под какими только флагами не останавливался в их селе. В пятницу, после молитвы, мужчины собирались традиционно обсудить происходящее и решить что с этим происходящим и незванными гостями делать, потому как одно дело двадцать четыре земляка, а другое, приглашённый ими довесок, восемьдесят с лишним человек арабов.
Но трагическое событие поторопило сельчан со сходом. В среду, около полуночи, с окраины села полетели в расположение федералов два выстрела из "Мухи", и забился в агонии молодой лейтенант Серёга, единственный сын своих родителей, только выпущенный из училища. Ответный артобстрел не заставил себя ждать. В ту минуту, когда уже заряжались орудия, пошел сельчанин Муса к соседу, и надо же было такому случиться, что мелкий, размером чуть больше монеты, осколок от первого же снаряда, попал ему прямо в сердце, одной секундой осиротив пятерых детей.
Поднялись люди, стали шуметь, решать, кто виноват, и что делать. Ясно что стреляли новые гости, стреляли чтобы спровоцировать обстрел, а по результатам уже, качнуть ситуацию в свою пользу и пополнить ряды близкими погибшего, в сердцах которых должен загореться священный огонь ненависти к русским. Пепел Клааса бьющийся об грудь, всегда был лучшим мотиватором.
Однако граждане не первый день жили в таких условиях, и настрой у них был совсем другой. Но араб в черной перчатке заявил на ломаном русском, что они здесь не причём, убили чеченца федералы. И вообще, вместо того что бы предъявлять претензии воинам Ислама, правоверные мусульмане должны встать под зелёное знамя Пророка и присоединиться к их священной войне. Вел себя борзо, за его спиной стояло больше сотни бойцов, готовых ко всему.
Долгим был разговор, но на первый раз передавили пришлые бородачи местных жителей, напором взяли, наглостью, количеством, и вроде без взаимных угроз обошлось, но все понимали, ситуация обострена, и достаточно малейшей искры, что бы полыхнуло.
После этого эпизода "гости" притихли, перестали ходить по улицам, заговаривать с местными, пытаться привлечь молодежь. Сидели в школе, без нужды не выходя в село, несли дозорную службу, иногда уходили в горы.
Сельчане, наоборот, были уже настороже, и зорко следили за незванными гостями, держа наготове оружие. Поганая ситуация сложилась, с одной стороны почти двухкратное численное преимущество, с другой лучшее вооружение, гранатометы и хорошо обученные наемники, псы войны. Такой вот вооруженный нейтралитет.
Впрочем, продлился он недолго. В один из вечеров, спрятавшись за сараем, бородатые снова обстреляли расположение армейцев.
Но наблюдал за селом в этот день Серегин однокурсник, с которым они последние шесть лет были не разлей вода, и которому погибший лейтенант был ближе брата. Наблюдал сидя сидя за установкой ПТРК. И как только увидел вспышки, незамедлительно отправил туда управляемую по проводам ракету . Пепел Клааса бился о его грудь... Фагот каменную постройку разворотил. Вместе с ваххабитами, не успевшими далеко убежать и хозяйкой, доившей в сарае корову. Нашли только куски мяса человеческого вперемежку с говяжьим, да обрывки халата. Забрала война мать у ещё пятерых детей.
На этот раз, как только кончился обстрел, вышли все, первыми поднялась молодежь, за ними мужчины постарше, не дожидаясь стариков окружили школу и потребовали что бы "гости" покинули село. Тех тоже пощипало обстрелом, они перевязывали раненых и обмывали убитых.
Араб, выйдя навстречу людям мгновенно оценил обстановку, толпа перед школой, все с оружием, многие рассредоточились за соседними постройками, окружив территорию и держа её под прицелами. Настроены решительно. Пепел Клааса...
- Старик давай, говорить будем - сказал он несколько быстрей и нервознее чем обычно, ощупывая острым взглядом толпу, как бы проверяя крестьян на прочность. Никто глаз не отвел.
Старики уже подходили, кто с автоматом, кто с ружьём, несколько пришли с топорами.
Разговор был коротким, "Уходите прямо сейчас, иначе убём всех".
Пытались арабы выторговать время что бы похоронить четверых убитых, но нет, "Забирайте с собой, хороните в другом месте".
-Смотрите, мы ещё вернемся, и вспомним этот разговор, - прошипел араб.
-Когда вернетесь, тогда и поговорим, уходите прямо сейчас, - отвечал один из стариков.
Никто не двинулся с места до тех пор, пока незванные гости не погрузили скарб, раненых и убитых в машины и Уралы не скрылись в лесу, уходя той же дорогой, по которой прибыли сюда. Чеченские бойцы ушли пешком в горы, молча, не проронив ни слова и не встречаясь глазами с сельчанами.
Рассказано соседом по палате в Республиканской больнице г. Грозный, двоюродным братом погибшего Мусы. Ноябрь 2018.
