Имперская выставка

(из романа "Быть тварью" )

Две недели спустя Кхамбалия если и вспоминал обещание Шаши, то иронично при этом улыбался. «Присматривать за мальчиками» просто не хватало времени. Правда, мальчиков не нужно было водить за ручку, чтобы они не потерялись в огромной Столице – и хвала за то Небесам, но вот прослеживать, чтобы они в Столице не действовали по принятым в Котловине понятиям – было бы неплохо. Попытка разоружить мальчиков была воспринята в штыки, и только авторитет Кхамбалии позволил спустить это дело на тормозах, без перестрелки. Как это так: положить оружие в чемоданы и больше не трогать? При товарах – и без оружия? И что с того, что на Выставке полно полицейских и в случае ограбления надо вызывать полицию? Мы что – инвалиды и сами не можем разрулить ситуацию? 

Потребовались недюжинные дипломатические способности, чтобы убедить полицию считать оружие элементами национального костюма, а мальчиков – чтобы за пределами территории Выставки эти элементы на костюмах не наблюдались. Оставалось надеяться, что воры и грабители, которые будут промышлять на Выставке, сумеют сообразить, что эти национальные элементы – отнюдь не декорация.

Имперская выставка была выстроена на южных холмах за городом, но для столичных жителей начиналась прямо на Центральном вокзале. Там был выстроен отдельный, «выставочный» павильон, который в Столице прозвали Хрустальным дворцом. Такое обилие стеклянных стен и потолков было к лицу скорее оранжерее, чем приличному вокзалу, но в Империи начала входить в моду новая архитектурная концепция: больше света и воздуха! На взгляд Кхамбалии, так воздуха будет чересчур много, особенно зимой, но это пока никого не волновало. Сейчас всех волновало предстоящее открытие Выставки – ну и заодно, открытие Хрустального дворца.

За день до открытия выставки часть Привокзальной площади, которая прилегала к новому павильону, расчистили от стоянок извозчиков, снесли ларьки, торопливо заложили обнаруженные дырки в мостовой и тротуарах свежим асфальтом, потом мелками разгородили на зоны: вот сюда подъедет императорская карета; вот здесь будет оркестр, вот здесь будет стоять приглашенная публика, а там, вот за этой линией оцепления, будет толпиться публика неприглашенная. Оцепление поставили еще вечером, засветло, а утром, чуть свет, начали подвозить последний штрих оформления – корзины и гирлянды с живыми цветами. Чуть ли не до самого последнего часа комендант озабоченно посматривал на небо: будет дождь или нет, и если будет, то как корректировать программу открытия – по максимальному «дождливому» варианту или по минимальному? Небеса, впрочем, оказались милосердными, и тучки, которыми было нахмурилось небо, все-таки разбежались.

Публику по пригласительным билетам начали запускать за час до прибытия высоких гостей, строго по «секторам». Фотографы пользовались наибольшей свободой передвижения, но и их в конце концов загнали в отведенное для них место около крыльца павильона; впрочем, часть фотографов имела разрешение установить свою технику в павильоне и на платформе. 

Потом начал подъезжать привилегированная часть гостей: представители зарубежных стран, посольств, аристократы, самыми последними прибыли вассальные короли и князья; в числе их была и сатохская принцесса Кайтана Тамахине. Принцессу сопровождал Дариуш Старые Кости, которого в Столице принимали за ее официального фаворита. Кхамбалия, которого принимали за неофициального фаворита принцессы, держался позади них.

И принцесса, и Дариуш были одеты с сатохской роскошью, которая, впрочем, не казалась жалкой на фоне гостей из более цивилизованных стран: тапа принцессиного платья была тончайшей, «королевской» выделки и вполне могла сравниться с шелками благородных дам, а фэнтезийный замшевый костюм Дариуша, нагло обозванный церемониальным сатохским национальным костюмом, заставлял вспомнить придворные охотничьи камзолы времен Двойного Регенства. Прикид Кхамбалии был скромнее, его одежда напоминала мундир полковника неизвестной армии. Собственно, примерно так оно и было: когда Кхамбалия обнаружил, что ему придется на церемонии открытия Выставки носить пародию на костюм Дариуша, визитку или военный мундир, он навестил мастерскую, где шили костюмы для имперских театров, и наскоро изобрел там форму полковника Территориального ополчения (ну и само Территориальное ополчение заодно). В конце концов, «Общество судей» - это как-то несолидно звучит. По-любительски. 

Император прибыл без опоздания, отметил изящество фасада павильона, сказал небольшую речь о значении Имперской Выставки и перерезал шелковую ленточку. Затем он проследовал в сопровождении знатных гостей в павильон и там отозвался об античной лаконичности интерьеров. Около широкого прохода к крытым платформам министр путей сообщения рассказал об электропоездах, электрификации железной дороги и о перспективных разработках в этом направлении, после чего знатные гости прошествовали к императорскому поезду, а менее привилегированных гостей группами по секторам в сопровождении специальных экскурсоводов завели в павильон, показали неработающие пока кассы, раздали всем буклетики о Выставке и быстренько сопроводили каждую группу в отведенный ей вагон второго поезда. 

На балконе над платформами духовой оркестр играл попурри из самых жизнерадостных мелодий, которые только смогли сочинить композиторы за все время существования духовых музыкальных инструментов. Пока гости попроще рассаживались по вагонам, в императорском поезде разносили игристые вина и вели дипломатические разговоры. Дамы жадно рассматривали экзотических гостей. Наибольшим их вниманием пользовались Дариуш, принц из Чифанды, посол Гинибы и Кхамбалия – именно в таком порядке.

Потом «неименитый» поезд тронулся с места, и гиды в каждом вагоне рассказывали примерно то же самое, о чем говорил министр путей сообщения для императора, а пассажиры, восторженно ахая, смотрели то за окна поезда, где смотреть, строго говоря, было не на что, ибо по городу электропоезд ехал по туннелю под улицами, то на помаргивающие электрические лампы в разноцветных плафонах. 

Императорский поезд двинулся следом с той лишь разницей, что экскурсоводов здесь не было, а возникающие вопросы гости задавали министру и его помощникам. 

За городом в туннеле необходимости не было, и поезда дальше пошли как все поезда. Пассажиры выглядывали в окошки и дружно восторгались тем, что «из паровоза не идет дым!». Экскурсоводы с заученными улыбками поправляли: «электровоз», напоминали, как мешает дым в туннелях, и указывали на высокую скорость, которую может развивать поезд в туннелях, где ему не мешает уличный транспорт. На стенах вагонов висели схемы подземного столичного метрополитена, которые планировалось понемногу открывать вслед за первой, выставочной линией. На рекламных плакатах яркие толпы радостных людей спускались по широким лестницам под землю, покупали разноцветные билеты, ехали в разноцветных вагончиках, и столь же радостно по широким ступеням поднимались наружу. Пассажирам объясняли, что поезда, подобные «Выставочному», будут ходить на междугородних маршрутах, а для внутригородской железной дороги, которой придумали звонкое слово «метрополитен», уже построены поезда немного полегче (и подешевле, но об этом экскурсоводы помалкивали).

Выставка встречала гостей Золотым павильоном – на самом деле «золотые» детали изображала анодированная медь, но кого это волновало, когда павильон ярко сверкал от солнечного света? 

Экскурсоводы живенько выгрузили и развели свои группы по заранее размеченным позициям и, не успели еще гости рассмотреть роскошь и блеск павильона, как подкатил императорский поезд. Император вышел, сказал несколько слов, в самых неожиданных местах перед павильоном забили фонтаны, с крыши павильона посыпался дождь из живых цветов, все похлопали и помахали разноцветными флажками, после чего император зашел в поезд и отправился по выставочной-кольцевой к следующей станции «Наука». Экскурсоводы же развели своих подопечных по малым выставочным поездам (из той серии, что были предназначены для метрополитена) и эти поезда покатили по радиальным дорогам – каждый к своему павильону. 

У Золотого павильона Кхамбалия перешел на поезд, который шел к «Новым провинциям». Поезд проехал по наскоро насаженной ивовой роще, притормозил перед холмом щебня, который, похоже, должен был изображать горы Унук-Ахайя и через узкий мостик через рукотворный водопадик и туннель выехал в «Новые провинции». Пока экскурсоводы выгружали свою паству, Кхамбалия быстро прошелся по вокзальчику: все ли в порядке. 

Вокзальчик, кроме своего прямого назначения, служил магазином для разного рода бестолковых сувениров вроде куколок из хинарепе, якобы шаманских бубнов, огромного количества бус и всякой такой дешевой ерунды. На широкой террасе предполагалось продавать немудреные сатохские лакомства вроде «козьего» хлеба, плодов «леденцовой травы», туземного сыра и пеммикана. Шаши в последний год наладил небольшой консервный цех и мог предложить имперцам ростки папоротника в «леденцовой» заливке – пожалуй, то единственное, что реально могло понравиться столичным жителям. 

Вдоль дорожки к павильону устроили зоопарк. Козы, не поверившие в свое счастье, обожрали за неделю всю траву в загоне, и сейчас всем стадом висели на деревьях, дожирая листву. Купленное для них сено козы оставляли про запас: эта трава уже скошена, высохла и никуда не денется, а вот листья на деревьях – они же зеленые! Их надо жрать, пока не начались лето и жара! На коз из соседнего вольера лениво посматривали котики и делали вид, что им это неинтересно. Но Кхамбалия прекрасно знал, что как котиков ни корми, а живая добыча для них заманчивее. Лисы и пустынные собачки на всякий случай попрятались, а в вольере, где содержались нухи-нухи, вовсю шли брачные игры: самцы выкладывали перед своими домиками красивые камешки, цветы и ворованный у людей мусор, а самочки придирчиво выбирали. Поскольку в климате Столицы засушливый сезон вряд ли был вероятен, весна для нухи-нухи выдастся необычно длинной, и было даже любопытно, до чего дойдут зверьки в своем желании приукрасить интерьер.

В павильон Кхамбалия не зашел: уже не оставалось времени, пришлось возвращаться к вокзалу. 

Императорский поезд проехал через туннель. Экскурсоводы торопливо загоняли свои группы на отведенное им место. Кхамбалия глянул на своих «мальчиков», они все были его, без разбору, от чьей фирмы приехали, и уж точно не было разницы, что среди них были и девушки. Все были приодеты ярко, красочно, на некоторых была боевая раскраска. В данный момент они изображали что-то вроде: мы так просто сюда на вокзал пришли, мы гуляем.

Императорский поезд подкатил к перрону, остановился, начали выходить пассажиры. Потом, дав своим гостям встать так, чтобы удобно наблюдать церемонию приветствия, вышел император. Тут все и началось.

Нечеловеческий вопль «Хунна майя! (приблизились какие-то люди)» дал сигнал «мальчикам»: они вдруг сплотились, и стало понятно, что это отряд, а не толпа. «Хунна майя!» - прошелестело по отряду негромко, но внятно.

Столичных жителей вопль очень впечатлил. Кое-кто всерьез задумался, а не начнется ли сейчас настоящая резня.

В секундной тишине прозвучал голос Дариуша:

- Вот так у нас начинается церемония приветствия.

Под общий крик отряда «Хунна майя!» вперед вышли двое. Пареа – муж принцессы и военный вождь – выглядел именно так, как подобает воину, разве что в угоду местным приличиям его заставили надеть еще и рубаху из тапы. Поскольку рубаха скрыла военные татуировки, их пришлось нарисовать на тапе, а для большей зрелищности – разноцветными красками, поэтому рубаха получилась со странными пятнами и разводами. Всем «мальчикам», впрочем, понравилось. В Котловине явно заведется новая мода на роспись тапы. 

Изображать из себя экзотический экспонат для великосветских салонов Пареа отказался наотрез, из-за чего роль сопровождающего для принцессы пришлось взять на себя Дариушу, которому людское внимание нравилось. А Пареа рассудил так: уж лучше всего один раз выйти в боевом прикиде и военной раскраске на церемонии открытия, а потом в цивилизованном виде, как простой посетитель, ходить по Выставке и знакомиться с достижениями науки и техники. 

Однако статус Пареа был не так высок, чтобы провести тахао для императора, поэтому в роли заводилы должен был выступить Кайтаната – младший брат принцессы. Его высокий ранг подчеркивал головной убор из фазаньих перьев и плащ из голубиных перышек. 

«Мальчики» исполнили два тахао: «Хунна майя» и «Майога» (приветствие) - и замерли. Гости безмолвствовали, у них не хватало сил даже для перешептываний: тахао обрушились на них как тропический ливень.

Император, который на все это действо смотрел широко раскрытыми глазами, неуверенно спросил: 

- А это точно приветствие?

- Да, ваше величество, - ответил Дариуш. – Военные тахао выглядят куда более устрашающе.

- Еще более устрашающими? – вскинул брови император. – Однако…

Потом началась более цивилизованная часть церемонии. Кайтаната был представлен Императору, получил орден Рубинового Цветка, который обычно и раздавали разным принцам и королям на официальных церемониях. Потом Пареа получил золотой револьвер – на самом деле, не золотой, а позолоченный, а то подарок был бы совсем бесполезным. 

Затем императору представили доктора Асьяна. Гайал мужественно получил незаслуженный им орден «Звезды Бессмертных», вручаемый деятелям науки и искусства. Самозванное партнерство с Шерманом преподносило ему один сюрприз за другим. Например, Императорское Географическое Общество прямо мечтало, чтобы доктор Асьян прочел лекцию о культуре сатохи. Начальство в ОТК не понимало, в чем проблема: «Ну расскажите им что-нибудь! - заявил начальник отдела. – Сразу станет понятно, что вы действительно доктор Асьян, а не соглядатай какой-нибудь». Гайал опасался, что станет как раз понятно обратное. 

Дополнительные переживания привносило то, что перед императором Гайал предстал не в парадном мундире, как подобало офицеру, а в полевой форме без знаков различия и в совершенно штатской шляпе! Кхамбалия клятвенно клялся ему, что именно так и должен выглядеть этнограф в Котловине, и, похоже, тут он не соврал, потому что ни у кого из свиты императора во взгляде даже тени сомнения не появилось: а что это тут за хмырь такой? И в самом деле, не в визитке же и крахмальной манишке вести исследования посреди пустыни. 

Кхамбалия подошел к раздаче наград позже других и получил в дар кортик, который прекрасно дополнял его полковничий мундир, после чего повел знатных гостей осматривать экспозицию. Гостям показали стенды с бусиками и «настоящими сатохскими талисманами», угостили ростками папоротника, показали зверинец («Зачем же вы их туда загнали? – изумился император при виде коз. – И как???») и ввели в павильон, который был весьма неказист снаружи, но внутри очень впечатлял неподготовленного зрителя. Снаружи перед посетителями была только стеклянная крыша, более всего напоминающая об оранжерее или парнике. Внутри оказывалось, что стеклянная крыша прикрывает собой дыру в земле, из которой, казалось, аккуратно вынули ступенчатую пирамиду. В самом низу было озеро.

- Павильон  строили имперские архитекторы и строители, - объяснил Кхамбалия, - потому что сатохские строители не сумели бы его построить быстро. Поэтому сооружение лишь немного напоминает настоящую сатохскую деревню. К тому же пришлось накрыть павильон крышей, - добавил он извиняющимся тоном. – В Столице слишком дождливо.

Император и его гости потрясенно смотрели на ступени, которые вели вдоль стен к озеру.

- Люди живут около циннотов веками и за это время стены циннота превращаются вот в такое благоустроенное… обиталище, - подобрал слово Кхамбалия. – Сначала вырываются пещеры для жилья, а потом они все более и более благоустраиваются, пока не превращаются в довольно уютные пещерные домики.

- Я представлял сатохскую деревню как-то иначе, - проговорил император. – Такие палатки из шкур, понимаете.

- Охотники и воины живут в палатках, ваше величество, - подтвердил Кхамбалия. – Но это жилье для кочевников. А большинство сатохи – оседлые земледельцы. 

Гости спускались по ступеням и оживленно обменивались впечатлениями. Веранды перед домиками были превращены в магазины, где «мальчики» продавали то, что в Котловине было действительно ценного, если, конечно, не считать киммерита. Шаши сделал ставку на ковры и коврики – из тапы, из овечьей или козьей шерсти, из лисьих, волчьих и кошачьих шкур, циновки из хинарепе… всякие разные ковры, короче. Двойняшки Глухого предлагали прекрасно пошитые шубы. Их было пока маловато, но Двойняшки твердо вознамерились потеснить имперских меховщиков. Понимая, что шубами столичных жителей не очень удивишь, Двойняшки наготовили большое количество детских меховых комбинезончиков. Одежда для детей была украшена ушками и хвостиками, а потому  дамам очень понравилась. Можно было не сомневаться, что комбинезоны раскупят. Другие торговцы из Аштангха предлагали мокасины – не в качестве повседневной обуви, конечно, а в качестве домашних тапочек, мужское нижнее белье из тапы, подушки-думки, набитые душистыми травами… В общем, посмотреть было на что, а поскольку от дикарей-сатохи гости ничего особенного и не ожидали, то впечатление было более чем благоприятным. 

В заключение гостям показали витрину, где на базальтовом постаменте лежал самый большой киммеритовый самородок, найденный к Котловине. По форме он напоминал огромную гантелю, которая надумала было размножиться почкованием, но ее отвлекли в середине процесса. Уволочь этот самородок нормальный человек был не в состоянии, но для пущего эффекта его приковали цепями к шести анкерным болтам, намертво заделанным в пол. Тех же, кто все-таки сумел бы украсть этот самородок, ждало большое разочарование: это была хорошо сделанная копия из латуни, на которую напылили киммерит по новейшей технологии. 

Демонстрировался самородок на фоне картин Голубого Кита, развешанных по стенам. Император, скользнув равнодушным взглядом по самородку, прошел к картинам и долго прохаживался вдоль самопальной галереи.

- Удивительно энергично, - наконец сказал он. – Я бы хотел приобрести вот это полотно… и вот это. Автор работ присутствует на Выставке?

- Автор по состоянию здоровья не может покидать Котловину, ваше величество, - почтительно доложил Кхамбалия. 

- Безусловно он заслуживает «Звезды Бессмертных», - заключил император и бросил референту: - Пометьте, чтобы внесли в списки награжденных.

Далее Кхамбалия показал на спуск вниз, к воде и объяснил, что по этому спуску можно только ходить за водой. У воды живут духи, и им не нравится, когда к ним приходят без дела. Поэтому, если не за водой, то туда могут спускаться только шаманы.

- И козы, - добавил император, глядя вниз.

Кхамбалия заглянул. Ну вот, не уследили. Какая-то мохнатая наглость проскочила в павильон и ползает там по стене в поисках кристаллов соли, и нет ей никакого дела, что в этом цинноте на стенках соли пока нет.

- Какие-то странные у вас козы, - заметил император. – Я вот как-то даже не предполагал, что козы могут быть альпинистками.

- У них копыта мягкие, - объяснил Кхамбалия. – Они по скалам лазят, соль ищут, по циннотам за водой, а уж куда за зеленью ухитряются залазить…

- Да уж, - с восхищением сказал император.

Полностью роман можно прочитать здесь

Картинки найдены по запросу "Лондонский Хрустальный дворец"