Действие в романе происходит в двух временных потоках. В одном свадебный фотограф Павел Косточкин приезжает в древнейший российский город на рекогносцировку, заранее определить места съемок для очередного заказчика, который разнообразия ради решил сыграть свадьбу не на сказочном Бали, - а в скучном, по мнению фотографа, Смоленске.
В другом времени, тремястами годами ранее, в Смоленск приезжает поляк Николаус Вржосек, для которого город тоже не особенно родной - это не так давно отбитая у русских варваров крепость. Почти три года поляки стояли в осаде, так что крепость, действительно, завоевана трудами.
Оба приезжают в Смоленск, оба влюбляются. Поляку понадобилось несколько месяцев, а современник не потратил и недели.
Интересно то, что на мой взгляд, у романа целых три героя, но среди них нет Косточкина и Вржосека.
Это, во-первых, воевода Михаил Шеин, который почти три года держался против поляков в осажденном Смоленске, а спустя еще двадцать с лишним лет, после плена, пыток и освобождения, вновь приехал за крепость воевать. Человек этот существовал вполне реально, это исторический персонаж, он даже появляется один раз на страницах книги, - что гораздо интереснее, чем если бы Шеин вошел в роман полноправно и стал его героем. Трудно судить, каким человеком был Шеин на самом деле. Но его оборона крепости вызывает уважение.
Во-вторых, это сама крепость, Смоленский кремль, оборонительное сооружение, которое в конце XVI века построил русский зодчий Федор Конь. Совершенно точно она существует в романе как самостоятельный герой, как какое-то частично одушевленное человеческими жертвами существо, - при том, что мистики в «Радуге и вереске» нет ни на грош. Мистики нет, а Смоленск с его крепостью и Кремлем существует, и этот самый Смоленск, древняя земля, затягивает Косточкина – и не отпускает.
В-третьих, это Одигитрия – Смоленская икона Божьей Матери. Всматривается в ее глаза поляк Николаус, фотографирует ее после реставрации Павел Косточкин. Считается, что икона ограждает и защищает западные пределы России. Истлел давно в пыль казненный воевода Шеин, как и все русские, белорусские, польские и немецкие пахолики, шляхтичи, солдаты, паны, воеводы, витязи и стрелки, и половина башен Смоленской крепости уже исчезла, - а икона осталась. И ничего ничем не кончилось, в романе прямо как в жизни.
После чтения некоторых романов остаются новые, которые хорошо бы прочесть, иногда их читаешь, иногда – нет. В «Радуге и вереске» такая книга есть, это роман Федора фон Эттингера «Башня Веселуха», написанный в 1845 году. Есть и вторая книга, которую хочется почитать после «Радуги и вереска», она, правда, не упомянута в романе: это «Стена» В. Мединского о событиях Смутного времени, why not. И даже, возможно, стоит посмотреть одноименный фильм!
И этот внезапно проснувшийся во мне интерес к родной истории, может быть, лучший результат чтения.
Цитаты:
«Знаете, некоторая бесноватость на сломе эпох неизбежна. Искусу реваншизма подвержены и святые отцы. Они же люди»
«О, так, так, шум и блюз, и ты слеп, автомобили разбрызгивают февральскую грязь, воздух влажен, пахнет гарью… гарью сожженых писем… Каких еще писем? Писем, которые мы отправляем ежесекундно чужому сердцу. Каждый удар твоего сердца – такое письмо».
Тест Бехдель не пройдет.
Моя оценка 7 из 10.
Если вам понравился отзыв – сделайте репост, это лучшая благодарность автору!
Другие исторические романы, которые могут вам понравиться:
Лиза Си, «Снежный Цветок и заветный веер» - историческая литература
Борис Акунин, «Ореховый Будда» - исторические приключения
Борис Акунин, «Вдовий плат» - историческая литература