Вереницы машин шли по Житомирскому шоссе. Солнце уже садилось, и последние его лучи цеплялись за верхушки сосен. Становилось сумрачно, а вскоре стемнело. Колонна двигалась по лесной дороге, и размеренный шум колес эхом отдавался где-то поблизости. Кончался день 21 июня 1941 года.
Полковник Баграмян ехал впереди на легковой машине. Он молча глядел на дорогу, которая раскрывалась перед ним только в строгих рамках лучей автомобильных фар. Мелькали белые от света стволы высаженных вдоль шоссе деревьев, создавая бесконечный коридор. Все располагало к дремоте, но полковник не мог уснуть. Вместе с группой офицеров он направлялся в Тарнополь, куда перебрасывалось только что созданное фронтовое управление штаба Киевского Особого военного округа.
Рано утром 22 июня при подъезде к Бродам колонна сделала короткую остановку. Баграмян пошел вдоль машин, чтобы поговорить с офицерами. Начинался ясный, тихий летний день. Маленький, зеленый городок с одноэтажными домиками, палисадничками перед окнами, высокими маками и тюльпанами еще спал.
Вдруг неожиданно послышались близкие разрывы бомб, а через мгновение огромная шапка дыма повисла над беззащитными домиками. В небе мелькнули самолеты с черным крестом на крыльях, застрекотала пулеметная очередь. Тут же Баграмян услышал крик и стон и бросился к машине, у которой лежали два раненых солдата. Первые жертвы.
Теперь сомнений не было — война!
Да, так началась она в этом районе.
В Тарнополь прибыли в 7 часов утра, и сразу же Баграмян заметил раскинутые палатки, свежевыкопанные щели для укрытия, бегущих людей, испуганные лица горожан.
Командующий округом генерал М. Кирпонос был крайне раздражен. Не выслушав до конца доклада, он повернулся и, уходя, бросил:
— Чтобы через час у меня на столе лежала карта с обстановкой на границе, — и посмотрел на часы.
Работа оперативного отдела штаба фронта началась в необычных условиях, когда внезапные военные действия не позволили как следует сориентироваться, быстро выдвинуть к государственной границе войска прикрытия, наладить связь.
Тяжелой задачей в этих условиях была подготовка первых донесений в Москву. Проводной связи с войсками прикрытия не было, а рации работали с большими перебоями. Информация в штаб поступала редко и носила случайный характер.
Переход с мирного положения на военное осуществлялся нелегко.
Баграмян понимал всю сложность обстановки, создавшейся для войск Юго-Западного фронта.
Он занял высокий пост начальника оперативного отдела и заместителя начальника штаба фронта, имея солидный «военный багаж». Баграмян окончил высшую кавалерийскую школу в Ленинграде, Военную академию имени М. В. Фрунзе, Академию Генерального штаба, в которой он впоследствии преподавал на кафедре высших тактических соединений. Именно тогда, вместе с генералом Кирпичниковым, он разрабатывал по курсу оперативного искусства задач;/ на тему «Действия конно-механизированной группы в наступательной операции войск фронта».
Да, военная подготовка, летние и зимние маневры, опыт штабной работы в предвоенные годы сделали Баграмяна образованным, знающим законы современной войны, культурным военачальником.
В то же время он понимал, что никакие теоретические знания не могли сейчас помочь, дать полный ответ на многие вопросы, вставшие перед штабом. Недоставало опыта. Все было необычно, не укладывалось в рамки прежних представлений.
Это создавало дополнительные трудности. Каждый час войны был новым уроком.
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!