Несколько лет назад из профессии школьного учителя я ушла в свободное плавание. Внешне это выглядело так: трудоголик, энтузиаст и в неразумной степени альтруист променял любимую работу на НИЧТО. Я и сама тогда лениво распутывала клубок смятения, но никакого сожаления об этом шаге не было. Зато было четкое осознание того, что все – к лучшему. Так и оказалось! И если вы уже который день чувствуете, что при мыслях о работе ухудшается настроение и подкатывает тошнота, вполне вероятно: процесс эмоционального выгорания запущен. Само не пройдет – проверено на личном опыте.
Синдром эмоционального выгорания не атакует в одночасье. Пытка, «декорированная» стрессами, прокрастинацией, усталостью, может длиться годами. Усилия воли оказываются бессильными, а отдых лишь ненадолго уменьшает интенсивность «горения». Да, именно с пожаром в доме сравнил этот синдром американский психиатр Герберт Фрейденбергер: стены остаются, а внутри – пустота.
Я героически дошла до предпоследней стадии эмоционального выгорания: ее, как и все предыдущие, знаю в разных вкусовых оттенках. О сем и поведаю.
Стадия первая: «Я люблю свою работу, я приду туда в субботу!»
В школу я попала сразу после института, а поскольку это были пестро-мрачные 90-е, можно сказать, что меня поцеловала в лоб сама Судьба. В те годы было за счастье сразу после вуза получить работу, о которой, к тому же, мечтала с младших классов.
Первый год был настоящим испытанием на прочность – и я его прошла, скинув пяток кг отнюдь не лишнего веса. Совмещая филологию и должность зама по воспитательной работе, я научилась успевать все на «вчера», выполнять десять задач одновременно и быть сразу в нескольких местах в разных амплуа. Опыт шикарный.
Жизнь кипела. Периодически я погружалась в состояние круглосуточного бодрствования, идеи пёрли как из мощного Керхера, все левые поручения выполнялись с безграничной радостью. На третьем году работы в школе я возглавила команду КВН, где была и сценаристом, и режиссером, и костюмером, и участником. Потом была куча разных конкурсов, время на подготовку к которым выделялось в выходные, праздники и вечера. Иногда и ночи. Победа, еще одна, пятая, десятая…
Симптомы: искреннее погружение в работу, отрицание усталости, круглосуточный режим «Будь готов – всегда готов!».
Стадия вторая: «Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее…»
Через пять лет мое рвение было вознаграждено внеочередной первой категорией, многочисленными грамотами, и какой-то промежуток работала еще на том «заряде». Но однажды вместо воодушевления я почувствовала раздражение. Со временем его вызывало то, от чего ранее вырастали крылья.
И если на творческую часть работы силы по-прежнему находила, то планы-конспекты-педсоветы вдавливали в депрессию. Для тех, кто не знает тонкостей учительской профессии, открою «тайну»: конспекты уроков нужно ваять каждый день (на это уходят часы). И упаси Бог не указать в них триединую цель, оборудование и не расписать каждый этап занятия во всех прелестях! Нам постоянно внушали, что конспекты – жизненно важная вещь для учителя, на деле же опытный педагог иногда ни разу не открывает его во время урока. Это из личных наблюдений.
В общем, работа из праздника медленно, но уверенно превращалась в каторгу. Времени на все катастрофически не хватало – приходилось жертвовать ночами. Выспаться по-человечески стало тогда мечтой жизни.
Симптомы: апатия в легкой форме, нарушения сна, зачатки прокрастинации, периодическое желание кого-то покусать.
Стадия третья: «Работа? Я подумаю об этом завтра…»
Я ни разу не поклонница Скарлетт О`Хары, но после 10 лет работы в школе часто вспоминала любимую фразу этой роковой женщины. Гора дел, помноженная на отсутствие энтузиазма и хронический недосып, взбудоражила комплексы, которые упорно молчали долгие годы. Бунт начался – в моем случае это был процесс необратимый. Увы, поняла я это поздно, хотя остановилась за несколько шагов до финальной точки эмоционального выгорания.
Мое заявление по собственному восприняли по-разному: в большей степени это было недоумение. Кто-то облегченно вздохнул, что уходит очередная «выскочка» – так часто называют всех, кто не серая мышь. Я же, закрыв двери в школьное прошлое, облегченно вздохнула. Все. Занавес.
Единственное, чего мне потом не хватало, – общение с детьми: с ними у меня сложились прекрасные отношения.
Симптомы: раздражительность, прокрастинация в острой форме, неуверенность в себе, абсолютная утрата интереса к работе.
Кто в группе риска?
«Подхватить» синдром эмоционального выгорания может кто угодно. Пол, возраст и профессия роли не играют. Если в крови у вас пунктуальность, трудолюбие, ответственность, а энергия бьет ключом, будьте бдительны: в один прекрасный день от «дома» могут остаться одни выжженные стены.
И несколько слов о рамках. Не о тех, которые равнозначны профессиональным обязанностям и обязательны к выполнению. Я о рамках, которые вынуждают человека контролировать каждый свой шаг в угоду коллективу, соглашаться с тем, что противоречит собственным моральным устоям – опять же на радость «создателям» этих рамок. Одно дело – влиться в коллектив и стать его частью, совсем другое – ломать себя, чтобы угодить другим. Я убеждена, что этого делать не стоит: не оценят. Ну или ломайте. Пока хватит сил.
Как спасаться?
Хотя эмоциональное выгорание умеет маскироваться под лень, апатию, депрессию и другие мешающие нормальной жизни состояния, вы непременно узнаете его. Так было у меня и многих моих знакомых.
Лечение – только радикальное. Если речь идет об истинном эмоциональном выгорании, занятия спортом, кратковременная смена обстановки, хобби и полное уединение лишь ненадолго устранят симптомы. Проверено на себе. Я просто ушла из сгоревшего дома и начала строить новый. Пока у меня все получается. А как у вас?
Автор: Галина Мазур