Так это же ПЛЮХА! - воскликнула я, зайдя в приютский вольер. Как будто знала ее всю жизнь, знала, как ее зовут и какая она.
Произошло это знакомство еще в мою бытность фотографом, когда меня пригласили снимать новый муниципальный приют Кожухово. В первый же день среди прочих собак я отсняла Плюху: это был необъятный плюшевый батон, похожий на диванный валик, с выпученными глазьями, вилючий и писающийся от счастья :-) Случилось у нас тогда то самое, которое с первого взгляда.
Дома я сообщила, что нашла в приюте рыже-белую метиску корги на очень коротких лапках и хочу ее забрать. Муж и мама были категорически против, потому что она бы стала пятой собакой. Тогда в нашей стране и киноиндустрии, в частности, начинался кризис, и ещё одно животное казалось безумством. Но Псиномать так просто не сдаётся, и я пообещала (практически Деду Морозу), что буду всячески заслуживать эту собаку. Дала я честное слово, что буду делать хорошие и добрые дела, и все в таком духе, лишь бы забрать это коротконогое счастье домой.
Я приезжала в Кожухово еще дважды до воссоединения с Плюшаном. Заходила к ней и непременно всплакивала в ее вольере. Времени было категорически мало, и все это походило на тюремные свидания по минутам. Я еще не знала, что она старая, что с опухолью. В конце концов я решила, что сделала достаточно добрых дел и поэтому Плюху из приюта забираю с чистой совестью.
Плюша заняла свое почётное место в семье и под моим рабочим местом, под которым она свила себе гнездо. Когда я сидела за компьютером, а мне что-то тыкалось в ногу - я знала, - это Плю. А если я посмотрела на нее хоть одним глазком - та сразу лезла ко мне на руки с поцелуями. Она вела себя как существо, дорвавшееся до счастья - улыбалась, виляла хвостом, не отходила от нас с мужем, хрюкала, пищала и писалась от восторга.
Наблюдавший Плюху кардиолог объяснила нам, что она очень боится нас потерять, а потому будет еще долгое время в стрессе-предвкушении, что мы куда-нибудь исчезнем. С этим психологическим стрессом было связано ее бурное дыхание открытым ртом и отказы писать самостоятельно (иногда приходилось приподнимать ее на руках, чтобы она как следует прописалась).
Пока мы жили в городе, гулять Плюша откровенно ненавидела. Хотя деваться ей было некуда, - пока у нас не появились овчарки-пенсионеры Арно и Аро (о них ждите мои рассказы), с которыми мы гуляли максимум полчаса, ей приходилось выдерживать бешеный темп Брыни (про него - здесь) и Персея (статья по ссылке), с которыми мы проводили в парке по несколько часов. Плю даже пришлось скинуть лишний вес. Вот тогда-то у неё вместе с талией обнаружились довольно длинные прекрасные лапы, и ее метисовость корги была забыта мгновенно.
За время нашей совместной жизни Плюша заставила меня пережить много тревожных моментов по поводу ее здоровья: и вскрывшаяся опухоль дала знать о себе, и частые эпилептические приступы. Один из которых и стал для неё последним...
Плюшу я люблю до сих пор, ни чуть не меньше, чем при ее жизни у нас. Я заслужила эту собаку, и она прожила у нас долгую счастливую жизнь, полную любви и спокойствия, среди своих любимых розовых веревочных косичек, которые она расплетала по ниточкам...жизнь, которую заслуживает прожить каждая собака.
