За последние несколько месяцев по российскому интернету прокатилась целая волна скандалов, связанных со спорными высказываниями известных психологов и психотерапевтов об ответственности жертв за совершенное над ними насилие. Сетевая общественность усмотрела в этих высказываниях завуалированное или даже прямое обвинение жертв (виктимблейминг), и огромное количество людей сочли своим долгом заявить о неприемлемости таких высказываний.
В патриархальной российской культуре мишенью виктимблейминга в подавляющем большинстве случаев становятся женщины, чаще всего — пережившие физическое и сексуальное насилие, а также дети и наименее привилегированные социальные меньшинства. В дискуссиях на эту тему, особенно в феминистическом дискурсе, иногда сквозит идея, будто обвинение жертв — склонность каких-то особенных зловредных людей, а «нормальным» людям в целом она не свойственна. К сожалению, это не так: еще в 1966 г. американский социальный психолог Мелвин Лернер в серии экспериментов доказал, что вне зависимости от личностных качеств и моральных ориентиров, людям в целом свойственно верить в справедливость окружающего мира, и, как следствие, приписывать жертвам различные качества, оправдывающие насилие над ними. Лернер считал, что эта вера, несмотря на свою наивность, несет в себе определенную пользу, так как она помогает людям в тяжелые моменты жизни не проваливаться в беспомощность и сохранять веру в свою способность действовать, планировать будущее и достигать целей.
Иными словами, виктимблейминг — это психологическая защита от переживания беспомощности. Когда человек встречается с проявлениями насилия над другими, его вера в собственную безопасность существенно расшатывается, и, если у него недостаточно внутренней устойчивости для того, чтобы это переварить, то он незаметно выдумывает себе какую-нибудь теорию о том, что, насилие было заслужено или каким-то образом спровоцировано самой жертвой. Беспомощность отступает и сменяется новым ощущением: «Уж со мной-то такого не случилось бы, я-то ведь хороший и умный, никого не провоцирую!» Цена такого самообмана очевидна: если человек игнорирует сигналы о том, что мир имеет опасные и непредсказуемые проявления, у него не вырабатывается адекватное, тонко настроенное взрослое чувство опасности, и он застревает в своей страусиной позиции.
Но это еще полбеды. Настоящая беда начинается тогда, когда человек начинает высказывать свои осуждающие, обвиняющие и стыдящие идеи настоящим жертвам насилия (например, в социальных сетях). Для жертвы это выглядит уже не как психологическая защита, а как подлое, циничное и несправедливое нападение, сознательное добивание лежачего, который не сделал ничего плохого. Если у жертвы достаточно ресурсов для самозащиты, разгорается конфликт, как, например, в случаях с вышеупомянутыми сетевыми скандалами с массовыми расфрендами, блокировками и обрушиванием рейтингов психологов. Кстати, попавшие под раздачу специалисты в таких случаях почему-то вместо того, чтобы принести извинения за то, что оскорбили большое количество людей — с кем в сети не бывает, — продолжают изо всех сил защищаться и пытаются упрекать разъяренных читателей в инфантилизме и неадекватности — на мой взгляд, совершенно несправедливо. Если же жертва находится в более тяжелом психологическом состоянии, подобные осуждающие и стыдящие высказывания могут привести к усилению чувств стыда, унижения, беспомощности, закреплению симптомов, связанных с переживанием психической травмы. А когда в роли виктимблеймеров выступают люди, априори пользующиеся высоким доверием человека: старшие родственники, друзья, наставники, авторитетные психологи и т. п. — потенциальный ущерб для психики возрастает в разы.
Продолжение колонки Андрея Юдина о вреде виктимблейдинга читайте в ноябрьском номере «Психологии эффективной жизни». Подпишитесь — это бесплатно — и журнал придет вам на почту 31 октября.