Когда рождается новый человек, когда он начинает познавать окружающую действительность - мир для него просто существует.Для него нет ни хорошо ни плохо, тем более нет других градаций существующих между ними. Всё просто существует и воспринимается беспристрастно. Оценочные суждения формируются позже, и основываются в большинстве своем на суждениях близких и реже на собственном опыте. А ещё, для маленького человека не существует правил – правил, которые так сильно зашторивают жизни каждого из нас, взрослых. От того-то и нестандартных мыслей у детей, куда больше чем у нас, да и потом, ведь не зря говорят «устами младенца глаголет истина», а всё от того, что мозг необременённый знанием о том «как должно быть», может четко определить как есть на самом деле.
Родителям свойственно передавать собственные правила и зажимы своим детям, те в свою очередь передают своим и так далее из поколения в поколение начиная от наших прародителей и до нас самих. Плюс, обязательно, в определенный момент жизни нового маленького гражданина, к его воспитанию подключается общество, с его бесконечными и порой совсем несправедливыми правилами. Возможно, именно взгляд на эти очевидные ребенку не состыковки взрослого общества и вызывают бунтарство у подростков, тогда как самим взрослым они совсем не видны и непонятны.
Первые жесткие правила жизни мы начинаем усваивать еще в школе, так было и со мной. Когда я пришел на первый урок изобразительного искусства, то сразу же наивно поинтересовался, где же картины того человека, что будет меня учить рисовать. Вопрос кажется очевидным, ведь знания должны, вроде бы как, передаваться от мастера. Но, к сожалению, шедевров мне не показали, а толстая учительница отчего-то разозлилась. Рисовал я хорошо, но почему-то толстой училке не нравились мои странные непропорциональные люди и несимметричный кувшин. «И отчего только её симметричные кувшины не висят в галерее? А у Дали слоны вон на каких ногах!», -думал тогда я, но этого мнения вслух хватило ума не высказывать. Рисовать же я старался уже так, чтобы получить чёртову пятерку, но совсем не так, как требовала того моя детская глупая душа.
Наверное, именно в это время первые начали появляться первые шрамы-мосты приводящие в гармонию несоответствия окружающей действительности, поведенческих норм и того, что о ней вокруг говорят. Однажды, на уроке мировой художественной культуры нам рассказали об Анри Матиссе, показали его странные картины с непропорциональными пляшущими голыми людьми, уверили в гениальности художника и его значимости для всего культурного наследия нашей планеты. На следующем же уроке изобразительного искусства я попытался рассказать толстой училке, что был такой художник, что он рисовал несимметричные кувшины и непропорциональных людей... Но мне влепили двойку и сказали, что когда я стану Матиссом, тогда и буду рисовать любую чушь, какую только захочу. «Но как же тогда я им тогда стану?», - эту мысль я тоже оставил себя во рту, от греха подальше.
Так, сталкиваясь то с одним неправильным правилом, то с другим несоответствием сформировалась граница, так четко отделяющая – тех, кто может рисовать несимметричный кувшин – гениев, счастливчиков, небожителей, и всех остальных, тех, кто должен рисовать его так, как сказала толстая училка, чтобы получить пятерку.
Эта граница, за время взросления, прорисовывалась всё четче и четче, и уже к 11-му классу, я четко усвоил, что для того, чтобы получить хорошую оценку нужно думать так, как тебя научили, а если ты думаешь иначе, то взрослые от чего-то злятся и пытаются наказать, в лучшем случае только оценкой. Тогда мне казалось, что злятся они непременно от того, что тоже видят это странное несоответствие, от того, что им приходится играть в эту дурацкую игру, где тебе приходится видеть одно, понимать по-другому, а для того чтобы добиться хорошей оценки – говорить об этом так «как нужно». Но сегодня я понимаю, что большинство взрослых просто разучились видеть весь этот дурдом, хотя, наверное, так проще и легче.
Граница невозможности прыгнуть выше головы была нарисована так четко, что приходилось сутулиться, а те избранные счастливчики, которым удавалось заниматься тем, чем нравилось и добиваться в этом успехов, казались какими-то недосягаемыми, да и вообще, с такими никто не был знаком лично.
Отчего-то не давали и установки «хочешь-действуй», ведь взрослые так себя не вели, они действовали исходя из принципа «так правильнее…», «так честнее…», «так никто ничего плохого о тебе не подумает…», «делаем так, потому что все делают так…», «так учат, значит это верно…». Параллельно вдалбливалось: «деньги это зло…», «без труда невозможно заработать…», «только после трудностей бывает хорошо…», «все богатеи – жулики…»и еще много-много всего неправильного, но преподносившегося как аксиома.
К сожалению, предпринимаемые мной попытки писать книги еще с 8-го класса, зарисовки которых непременно гордо подсовывались родителям для прочтения, почему-то встречались холодно и заканчивались лекцией о том, что мне прекрасно будет работаться в Сбербанке (чтоб его!). Нельзя винить родителей за то, что я не был отправлен учится на журналистику – просто в их мировоззрении, обеспечить себе жизнь было проще работая в известной для них сфере, чем в какой-нибудь газете. Они просто желали мне лучшей, по их мнению, жизни.
О том, чтобы заниматься любым делом во времена моего детства, наверное, думали не много – 90-е, голодно, холодно, страшно, непонятно. Да и сегодня я, наверное, позволяю себе немыслимую роскошь - иметь возможность рассуждать об этом, позволить желать заниматься тем, чем мне нравится, да еще и подумывать непременно начать зарабатывать этим на жизнь! И это здорово! И вот за это, конечно же, стоит благодарить родителей!