Говорят, в Советском Союзе не было свободы выбора. Может быть, в плане колбасы и шмотья, выбор был невелик, но я знаю одно - советский человек мог выбрать самое главное - свой путь. Сейчас попробую объяснить.
Представьте себе такую картину в современном мире - 16-летний сын подходит к родителям и на полном серьезе заявляет:
- Папа, мама, я окончательно решил, мне нравятся птицы и я пойду учиться на орнитолога
Ничего против орнитологов не имею, просто в реалиях современного капитализма на их зарплату трудно прожить, и это мягко говоря. Думаю, вы поняли о чем идет речь. В СССР у человека был самый настоящий выбор. Выбор того, кем он хочет стать. И если гражданин определился со своим призванием, то:
- он будет обеспечен работой
- его зарплата не будет существенно отличаться от зарплаты соседей по подъезду
Человек мог выбрать свою профессию, не заморачиваясь зарплатными ожиданиями. А что мы наблюдаем сегодня? Есть какая-то профессия, которая позволяет зарабатывать сотрудникам существенно выше рынка. И все туда ломятся, независимо от своего истинного желания и уровня компетенций. Лет 20 назад это были экономисты, потом в моду вошли юристы. Последние 5 лет у всех на слуху зарплаты программистов. И что же мы получили, имея огромную "армию" экономистов, юристов и программистов? Супер-экономику? Справедливое законопослушное общество?
Обычно, после таких отступлений, под статьей появляются комментарии в духе: "А что ты сделал полезного для Родины?!" Отвечаю - ничего
Я бы не хотел идеализировать Советский Союз, и, если честно, я не являюсь таким уж сторонником уравниловки. Мне по душе дифференциация доходов, которая стимулирует расти, двигаться дальше. Но я точно так же понимаю, что современные россияне не чувствуют, что получают справедливую зарплату. Они уверены, что в СССР их доход был бы справедливее и выше.
В нормальной экономике дифференциация доходов стимулирует расти, повышать компетенций. Но в России такая огромная пропасть между богатыми и бедными, что она парализует волю - зачем куда-то расти, все равно не дотянешься. Или я не прав, а?