Ночью на немецкой передовой, выйдя из блиндажа, потерял ориентировку гитлеровец. В кромешной мгле он, не зная того, перешел свой и наш передний край обороны и стал плутать по степи вокруг станции Хролин.
Перейдя железную дорогу, зашел с тыла к Траулину и наткнулся на хату, стоявшую на отшибе. Обессилевший, чувствуя, что вот-вот свалится и замерзнет, фашист без долгих раздумий направился к хате.
«Дас ист айнен тойфельс шнеештурм! Их бин айн бисхен ганц ерфорен!» («Вот чертова вьюга! Чуть не замерз!»)
— пролепетал он закоченевшими губами полузанесенному снегом часовому, что стоял у входа.
А в этой хате, одетые в маскхалаты, докуривали последнюю цигарку перед выходом за «языком» разведчики Николая Чинарева. Часовой ефрейтор Леонов, услышав слова фрица, подумал:
«А кто же из наших так наловчился говорить по-немецки! Неужели Кульбачный!»
Не желая уступить в языкознании, Леонов ответил:
«Вени ду ганц ерфорен бист, зо трит ин ди хютте айн!» («Раз замерз, заходи в хату!»).
Не задерживаясь, гитлеровец толкнул дверь, ввалился в хату и через силу выдавил из себя:
«Гутен абенд» («Добрый вечер»).
До немца дошло наконец, куда он попал. Он рванулся к двери, но уйти не сумел, разведчики схватили его.
Майор в отставке В. БОГОМАЗОВ