Текст и фото Дмитрий Московский
Почти два века мы – Санкт-Петербург и Москва, Киев и Таллинн – в те времена Ревель, а также Хельсинки-Гельсингфорс жили бок о бок в одном великом царстве-государстве российском. Однако и по распаду Российском империи в 1917 году в столице независимой Финляндии осталось много чего русского. Русская вера и доходные дома, русские имена на православных кладбищах, в названиях улиц, да, и в памяти людской также. Цари, купцы, военачальники и попросту случайный люд, навеки осевший в столичном граде финляндском…
Пройду по Александровской, сверну на Елизаветинскую...
…Русскому царю-освободителю, реформатору и гуманисту Александру Второму по гибели оного благодарное потомство повсеместно выставило величественные памятники. Екатеринбург и Казань, Псков и Самара, Саратов и Одесса обзавелись царственными монументами. В столице нашей Родины городе Москве Александр Преобразователь стоял в Кремле. На сегодня от тех памятников остался лишь один - на тогдашней окраине российской вселенной - в Гельсингфорсе. Финны убеждены, этот памятник Александру Второму - самый искренний. Ибо поставил его финский народ... Отчего так? А все просто, в памяти финской император Александр - один из самых, если не самый почитаемый, русский царь. Именно Александр Второй утвердил финскую конституцию, даровал собственную почту, финнам разрешили служить исключительно на территории своей страны - не высылали в иные российские гарнизоны, в 1865 году финнам вернули в обращение национальную валюту – марку. Не случайно вокруг императора Александра установлены аллегории, явно указывающие на все заслуги царя: «Закон», Мир», «Просвещение» и «Труд».
Пройду по Александровской, сверну на Елизаветинскую... А эти названия улиц отсылают нас к иной истории русско-финляндских отношений. Одна из них наименована в честь императора Александра Первого, другая - в честь его супруги, Елизаветы Алексеевны. Российский царь, отторгнувший Финляндию от Швеции, но присоединивший эту страну к России – среди тех, кого также помнят добрым словом. "Алекси", как сегодня именуют эту улицу финны – одна из престижных улиц финляндской столицы. Здесь расположены фешенебельные магазины, роскошные рестораны, крупные банки. Елизаветинскую улицу без посторонней помощи вы вряд ли найдете. Так как именуется она на финский манер игриво, певуче – Лиисанкату. На данной улице расположены, в том числе, Военный музей Финляндии, Лицей имени Сибелиуса и православная церковь Kotikirkko.
Если верить историческим хроникам, знакомый всем студентам-гуманитариям критик Виссарион Белинский родился в Гельсингфорсе, точнее, в крепости близ стольного града финляндского, в Свеаборге в 1811 году. Так этот или нет, некоторые историки спорят до сих пор. Однако опытные гиды-экскурсоводы по крепости с ясной уверенностью показывают тот дом, где появился на свет один из самых именитых литературных критиков современности.
И навсегда остались в Хельсинки. В его гостеприимной земле…
Ильинское православное кладбище близ морского порта Хельсинки. Вот, где русский дух, где Русью пахнет. Средь аккуратного частокола обелисков совсем незаметна надгробная плита некогда фрейлины ее императорского величества Анны Вырубовой, в девичестве - Танеевой. В советское время об этой персоне, приближенной к российским монаршим особам, говорить было не принято. Однако история с сибирским целителем Распутиным, которую в середине 70-х экранизировал Элем Климов в драме "Агония", вернула Вырубову-Танееву широкой общественности. Именно эта придворная барышня ввела в царский дом Григория Ефимовича. Кстати, в климовской кинодраме образ Вырубовой создала Алиса Фрейндлих. В январе 1921 года Вырубова-Танеева покидает Петроград и Россию и прибывает в Гельсингфорс, то бишь в Хельсинки. Один из ключевых участников распутинской истории в доме Романовых пережила многое и многих. Революцию и гражданскую войну, первую и вторую мировые войны. Скончалась Анна Александровна в 1964 году.
Таня Хейккинен, филолог, официальный гид Хельсинки: "...У нас только об Ильинском православном кладбище можно целую книгу написать, там покоится много выходцев из России, как хорошо известных, так и канувших в лету по разным причинам. Среди забытых можно смело считать фамилию главнокомандующего Непенина, Андриана Ивановича, героя русско-японской войны. Под его командованием в той военной кампании было несколько кораблей, но именно служба на "Сторожевом" овеяна славой. Во время торпедной атаки противника он отдал приказ прикрыть корпусом своего корабля броненосец "Севастополь". Георгиевский кавалер, основатель военно-морской службы разведки и связи на Балтийском флоте. Именно здесь, в Гельсингфорсе, где Адриан Иванович прослужил в качестве командующего Балтийского флота, в марте-месяце 1917 года был подло убит в спину…
Каждому россиянину хорошо знакомо имя ювелира Карла Фаберже. На Ильинском кладбище похоронен Агафон Фаберже, сын легендарного ювелира и тоже ювелир по профессии. При императоре он был экспертом Бриллиантовой комнаты Зимнего дворца. Фаберже-младший известен также в качестве крупнейшего российского филателиста. После революции Фаберже был назначен оценщиком Гохрана, но бежал в Финляндию и жил в Хельсинки до самой смерти в 1951 году за счет продажи ценнейшей коллекции марок. Мог бы вывести с собой и больше, утверждают знающие Агафона историки, однако большевики все, что нажито было непосильным трудом семейства Фаберже, конфисковали".
Кубинский сахар, финский ром и пиво, застывшее в веках!
Что касается иных русских фамилий, задумалась Таня Хейккинен, на ум приходит Федор Киселев. В историю Финляндии он вошел как самый лучший производитель и продавец... сахара в Гельсингфорсе. Сырье этот удачливый купец и сахарозаводчик привозил - не поверите, с самой Кубы. Историки этой малоизвестной нашему уху предпринимательской фамилии помнят прелюбопытный случай, что приключился в связке - тростник-Куба-поставки. Однажды судно, перевозившее сахар-сырец с американских берегов, попало в шторм. И дорогой материал смешался хоть и со слабосоленой, но все же морской водой. В итоге береговую линию одного из тогдашних не самых популярных районов Хельсинки Тёёлё затянуло патокой. Однако обескураженный такой потерей Киселев быстро нашелся: пустил сладко-соленое нечто на производство... крепких спиртных напитков! И Синебрюхову дорогу не перешел, и сам угадал с продуктом. Новый вид рома "от Киселева" поначалу не принимали «на ура», но и отставки этому новоявленному бренду не дали. В итоге новый финский ром обрел своего покупателя...
Коли мы – при помощи Тани Хейккинен, тонкого ценителя и блестящего знатока русского Хельсинки, - вспомнили сахарозаводчика Киселева, самое время припомнить и другую широко известную за пределами Суоми фамилию. Это пивовар Николай Синебрюхов, имя и дело которого до сих пор живут на северных берегах Финского залива. Выходец из купеческого сословья Владимирской губернии, после присоединения Финляндии к России переехал в тогдашний Гельсингфорс в 1810 году. Синебрюхов почти сразу по прибытию в новую столицу новой части Российской империи стал одним из официальных поставщиков продовольствия для русского гарнизона в Свеаборге. В 1817 году Синебрюхов получил право приобрести небольшой участок в хорошем районе Хельсинки для постройки завода, а двумя годами позднее ему выдали официальное разрешение варить пиво. Так появился крупнейший в Финляндии пивоваренный завод. Имя Синебрюхова сегодня знакомо не только и не столько любителям хмельного напитка, но и ценителям прекрасного. Все дело в том, Синебрюховы оставили после себя самый настоящий музей западноевропейской живописи. Основу которого составила коллекция сына пивовара Николая - Павла-Пауля, Синебрюхова. Самое интересное, этот музей работает и сейчас, принимает каждодневно посетителей.
Цифры, за которыми – судьбы…
По данным исторической статистики, на конец ХIХ века в Финляндии насчитывалось порядка семи тысяч человек, которые родным указывали русский язык. Разумеется, жили они в основе своей в столице финского края и в Выборгской губернии. К примеру русское купечество - это не только и столько Синебрюхов или же Киселев, но и много других фамилий составляло в Гельсингфорсе почти половину, порядка 40% тамошнего торгового люда. По разным непроверенным данным к концу 1919 года только в Хельсинки осели почти пять тысяч офицеров некогда царской армии. В результате "первой волны" эмиграции русское население в этой стране достигло к 1922 году 35 тысяч человек. Среди эмигрантов, бежавших от большевиков, был и писатель Александр Куприн. Куприн пребывал в Хельсинки с ноября 1919-го по конец июня 1920 года, пока не отплыл пароходом в Париж. В Гельсингфорсе Куприн успел пригодиться на журналистской ниве, так автор нетленной "Ямы" трудился в газете "Русская жизнь", затем работал в "Новой русской жизни". В 1933 году в статье "Суоми", опубликованной в парижской газете "Возрождение", Александр Иванович поведал о своей трепетной и нежной любви к Финляндии, к земле, стране Суоми, которая неоднократно давала ему прибежище, и к народу этой страны...