Роуэн Аткинсон – талантливый комик, а созданный им мистер Бин – колоритный персонаж, сильно повлиявший на развитие жанра комедии действия. Этот герой мог возникнуть только в рамках специфической британской культуры абсурда, нонсенса и жестко структурированного социума. Мне всегда было интересно, сможет ли мистер Бин, нет, даже не прижиться, – а выжить в России?
Учитывая, что подрастает бессмысленное поколение, незнакомое с культурой девяностых, последним триумфом аналогового вещания, надо сделать небольшой ликбез. “Мистер Бин” – комедийный сериал из 14 серий, породивший две полнометражки и мультипликационный спин-офф. Это практически немая комедия действия (или, как встречается дословная калька, физическая комедия). Сюжет построен на приключениях социально дезадаптированного мистера Бина – маленького человека, который в силу своих психических особенностей не вписывается в привычную логику межличностных отношений современного ему западного мира.
Как рассказывал сам Аткинсон, большое влияние на него оказала французская комедийная школа, в частности комик Жак Тати. Надо сказать, что Тати был близок также и “Монти Пайтонам”, которые в своих скетчах углубили и усугубили на британский манер многие его находки. Аткинсон даже настаивал, чтобы премьерный показ Бина состоялся для французской аудитории, поскольку хотел посмотреть, как там оценят его работу.
Интересна личность мистера Бина. Практически все критики и зрители сходятся во мнении, что он слегка ненормален. Скорее всего, речь идет о синдроме Аспергера или ином высокофункциональном расстройстве аутичного спектра. Мистер Бин не умеет контактировать с другими людьми. Он страдает чем-то вроде алалии: у него плохо развита речь. Его общение сводится к бессвязному бормотанию. Единственное, что он произносит отчетливо, даже, пожалуй, с избыточной акцентуацией, – это собственное имя. “Бин” – представляется он. В остальных ситуациях мимикой он передает гораздо больше, чем словами.
Бин пользуется тем, что в большинстве ситуаций речевой контакт и не требуется. Сфера обслуживания в западном мире в совершенстве овладела ролевыми моделями потребителя и поставщика услуг. Мистер Бин, как иностранец в собственной стране, однако это не мешает ему пользоваться транспортом, покупать еду и товары, посещать кино, бассейн или парк развлечений.
Аткинсон охарактеризовал своего героя следующим образом: “Это ребенок в теле взрослого. Бин кто-то вроде естественного человека, анархист. В то же время он довольно замкнутый персонаж, потому что из-за его интроспективности, эгоизма и эгоцентризма, другие люди ему особенно и не нужны”. Он также отметил, что хотя Бин лишен цинизма и открыт миру, он может быть по-детски мстительным, но зла, как такового, в нем нет.
У Бина как бы две стороны личности. Трогательно наивная и агрессивная, почти хамская. Как не вспомнить сцену из рождественской серии Бина, когда тот всячески пытается развлечь своих гостей (двух солидных мужиков – детскими играми) и накормить (веточками, измазанными в патоке), после чего те сбегают, оставив его в одиночестве. Но, Бин как будто и не сильно расстраивается, радуясь открыткам, которые он ежегодно посылает сам себе. Также ему жаль расстраивать других людей. Даже в обезличенную сферу услуг он иногда привносит слишком много личного: ему совестно (или он боится) предъявить претензии официанту, принесшего невкусную еду, зато нет никаких преград перед тем, чтобы аккуратно стряхнуть кусок мяса с тарелки в сумочку женщины за соседним столом. Или берет в магазине зубную щетку, на месте пробует ее и ставит обратно на полку.
Что касается агрессивной стороны, то она прорастает из эгоизма, из непонимания нужд, личного пространства других людей. Свои потребности он всегда ставит выше чужих. По той же причине он постоянно пытается обойти различные правила и процедуры, влезть без очереди, списать на экзамене. Он испытывает иррациональную ненависть к Reliant Robin, той стремной синей трехколесной машинке (есть версия, что водитель – женщина), и всегда пытается забодать ее на дороге, как иногда дети сразу бросаются на заклятых врагов из другого двора. Кстати, это единственная еще более чмошная машина, чем его собственная Mini.
Патриция Невилл, в своей статье для журнала гендерных исследований, отмечает, что мистер Бин является деконструкцией стереотипов о мужской сексуальности, сложившихся в конце 20 века. Причем ему удается одновременно спародировать два типа сексуальности: брутальный мачизм и более домашний, инфантильный вариант мужчины-папаши, как раз частого типажа в комедиях.
“На самом деле он обладает всеми чертами маскулинного идеала (деятельный, самодостаточный, рациональный, гетеросексуальный), но преувеличенными до той степени, когда образ превращается в нечто противоположное. Самодостаточность Бина настолько велика, что практически исключает формирование социальных или сексуальных связей. Эмоционально он полностью недоступен и закрыт для других людей, у него нет никаких привязанностей. Извращенная логика Бина построена на чисто инструментальной рациональности. В реализации своих целей он демонстрирует последовательный логоцентризм, лишающий его способности к диалогу и эмпатии.
В сериале производится деконструкция не только мужской психологии, но и внешнего вида, тела мужчины как объекта желания. Мистир Бин сразу притягивает взгляд из-за своего необычного вида. Его стиль в одежде и прическа являются анахронизмом, отсылающим к школьникам 50-х. Его андрогинное и асексуальное тело резко контрастирует с принятыми эталонами мужской сексуальности”.
В ранних эпизодах у Бина есть подружка. О ней известно не так много, но внешне и психологически она является практически полным его аналогом в плане стереотипной женской сексуальности. У нее такая же отталкивающая фригидная внешность, а личность складывается из гиперболизированных кокетства, обидчивости, ревнивости, жажды внимания и подарков, несамостоятельности. Их отношения опять же детские, словно младшеклассники пытаются играть во взрослую любовь. Бин по отношению к ней пытается проявлять себя как мачо, но оказывается несостоятелен в этой роли.
Единственный значимый объект для мистера Бина – его медвеженок Тедди. Он общается с ним, везде берет с собой, на той новогодней вечеринке игрушка сидит за столом наравне с другими гостями. Однако и это не гарантирует Тедди безопасности, поскольку рассеяный, неуклюжий и нетерпеливый Бин часто отсекает ему голову тем или иным способом.
Мистер Бин – антипод мистера Бонда. Аткинсон, очевидно, думающий сходным образом, в итоге даже создал отдельную пародию – агента Джонни Инглиша. Антистиль, антимужественность, антикрутость. Опять же непосредственно в рамках британской культуры, так как Аткинсон наверняка рос на фильмах с Коннери.
Почему я все время подчеркиваю влияние английского абсурдизма? Потому что мистер Бин – прямой наследник чудаков из Викторианской Англии. Он похож на героя лимериков и детских стишков. Викторианские чудаки также не вписывались в жестко иерархичное общество, не соблюдали принятых норм поведения, постоянно оскандаливались. Во вступительной заставке к сериалу, где Бин падает на землю в световом луче, практически выпадает из летающей тарелки, подчеркивается его чужеродность, неотмирность. Мистер Бин не понимает не только человеческие отношения, но и человеческую культуру. Он крайне далек от искусства, фактически невосприимчив к нему, а произведения масскульта воспринимает гипертрофировано, как когда он был до такой степени объят страхом в кино на фильме ужасов, что надел на голову ведро из-под поп-корна. Построению диалога мешает не только отсутствие эмпатии, но и выпадение Бина из культурного пространства.
В то же время существование и выживание людей, подобных мистеру Бину, возможно только в очень гуманном и структурированном обществе. Действия Бина не приводят коллапсу. Несмотря на свое нахальное поведение, Бин практически никогда не становится объектом насилия (хотя пару раз огребал от молодчиков-качков, впрочем, обычно, ему удавалость отмстить и напакостить). Особенно показательна сцена, где мистер Бин фотографируется с невозмутимым гвардейцем. Как думаете, что бы с ним сделали в участке, если бы он попытался проделать такое с нашим родным, отечественным часовым у Мавзолея?
Вот, после долгого вступления, мы подходим к главной проблематике статьи. Что бы стало с мистером Бином в России? Боюсь, могу озвучить только самые пессимистичные прогнозы. Может показаться, будто Бин хорошо бы вписался в ряды скандалистов и хамов, но это обманчивое впечатление. Бин – хам только у себя в Британии. Здесь его быстро сгонят на угловую нижнюю шхонку для обиженных.
Для европейского зрителя Бин – чудак и провокатор, по сути, ребенок-хулиган. И что теперь, его поколачивать за это? Создатели сериала несколько раз сталкивали Бина с агрессивными персонажами, и зрительская симпатия тут полностью на его стороне. Он легко побеждает преступника, укравшего у него фотоаппарат, потому что чудачества – это одно, а реальное насилие и криминалитет – уже совсем иной уровень девиации. Мистер Бин отравляет жизнь окружающих, но точно так же ее отравляют дети и старики, коллеги и прохожие. Это повод, наоборот, проявить терпимость и толерантность по отношению к чему-то слишком чужеродному в бытовом и культурном плане. А у нас камчатский армейский подполкан сломал нос ребенку за кинутый снежок – и ничего ему за это не было. Наш народ пестует в себе вертухайство.
Да и кто такой мистер Бин? По одежке и машинке – чухло. Таких не боятся и затирают первыми. По рассеянным повадкам и неумению постоять себя в традиционно российской манере он похож на вшивого интеллигентишку (при том что имеет к ним минимум отношения). На зоне, как и большинство интелей без протекции, стали бы его величать “Укроп Помидорыч”. Не слышали о таком? Ах да, это только у меня три ходки позади. Цитатка в помощь:
“По классификации Солженицина, я – классический «Укроп Помидорыч» – дезинформированный и мечущийся в непривычной обстановке интеллигент, которому предстоит непростой путь до арестанта – то есть, личности хотя бы мало-мальски постигшей логику происходящего в местах заключения”.
Мистер Бин прямой агрессии никогда не проявляет. Когда по лестнице перед ним идет полупарализованная старушка с ходунками, он не может отпихнуть ее и пройти дальше. Ему проще с риском для жизни перелезть по перилам на нижний пролет, чем как-то ввязываться в конфронтацию. Он может отнять талончик ко врачу у обездвиженной девушки в гипсе, но ни при каких условиях не может избивать ту свою подружку. К тому же в подобных случаях моралистская логика шоу наказывает его самого.
Попробовал бы мистер Бин так покататься по российским дорогам, как он привык у себя в Британии! Живо бы нарвался на травмат или бейсбольную биту. Самый радикальный уровень насилия для мистера Бина – накинуть вредному пацану на голову капюшон, раскрутить – и отправить восвояси. По сути, так бы мог поступить с ребенком другой ребенок. Однако у нас и школьники поражены точно тем же вирусом насилия. Обычный эпизод из повседневности:
“В Пермском крае забеременевшая школьница изнасиловала новую девушку своего избранника лейкой с кипятком.
Узнав, что девушка забеременела, парень оказался к этому не готов. Они расстались, и вскоре у него появилась новая девушка — 17-летняя Светлана.Тогда беременная школьница с подругами ворвались в квартиру Светланы. Подруги сначала избили девушку, вырвали волосы, а остальное сбрили. Соперницу облили зеленкой, заставили лизать половые органы и помочились на нее. Апофеозом жестокости стало то, что девушки взяли лейку душа и ей изнасиловали свою жертву, залив её кипятком”.
А сколько было слито во Вконтач видеозаписей с унижениями, избиениями и травлей изгоев?
Я бы выделила три направления, по которым у нас уровень жестокости зашкаливает и явно несоразмерен раздражителям.
- Беспредел на дорогах. Мне кажется, это вообще богатая тема для отдельного социологического исследования. Не вижу смысла приводить примеры о том, как из-за пустяков разгораются разборки с применением любых подручных средств. Про взаимное уважение водителей и пешеходов тоже не будем. Автохамство и бардак. Парковочных мест и дорожных полос тоже не хватает – сказывается перенаселенность узловых городов.
- Школьная травля. Начинается по-разному, но в окончательном виде сводится к избиению на камеру с последующей публикацией видео. И даже стоп-кран, что это готовое подсудное дело с доказательством и хайпом в СМИ, не работает.
- Бытовое насилие. Ну и сюда поместим все остальные оттенки серости. Речь не только о семейном насилии. Вон, у нас скучающие мужики просто взяли и побили лысую девушку (с ребенком) на детской площадке. Чтобы всякие мутные личности не обтирались в их сакральных двориках.“Я видела, что трое каких-то мужиков рядом выпивали и жарили шашлык: я к ним вообще не лезла. И понятия не имела, что один из них в соседнем подъезде живет: это я узнала потом, – вспоминает Виктория. – Вдруг они ко мне подходят, толкают с качели, а один их них еще пинает.
Вика говорит, что была в шоке. Единственное, что смогла сказать: «Что вы делаете? Я сейчас полицию вызову!».
– Один из них заорал: «Я – капитан полиции, пошла отсюда», – вспоминает сибирячка. – После этого я схватила сына и дочку и побежала к соседу, который на улице возился с машиной. Он мне сказал быстро идти домой. Мы сразу же пошли в квартиру, даже игрушки с площадки не забрали: мне потом соседка их принесла.
Почему так происходит? Откуда вообще весь этот ужас берется? Причин несколько.
Во-первых, скученность людей при одновременном непонимании концепта личного пространства. Причем проблема здесь не в том, что всякое быдло нарушает чужое личное пространство – у нас в стране реально никто не понимает, как можно защитить свое? Вот, что делать в экстренной ситуации? Сбежать от конфронтации, позвать ментов, или же проявить встречную агрессию? Если бы в нашем обществе существовали четко прописанные и соблюдаемые под угрозой штрафов, административок и муторных бесед с участковым правила, то это избавило нас от трех четвертей всех бед.
А вот если у меня поперек тротуара запаркуется какой-нибудь мудлон, запечатав даже дверь в подъезд, то что? Утереться? Сколько можно? К тому же все эти случаи проглатывания копятся и в итоге ведут к аффективному взрыву в другом месте в другое время. Позвонить в полицию? И чего? А если этот водитель не потому такой дерзкий и охренелый, что его головой в роддоме двери открывали, а потому что местные полицмены суть его лучшие друзья? В Миллерово, например, так и было. Могу ему об стекло пару сырых яиц разбить. Акция прямого действия почти в стиле мистера Бина. И вот я одно яйцо об стекло уже грохнула, а второе – только готовлюсь, как вдруг из подъезда выходит этот автопилот. Он сам, что ли, увидев такую картину, в ментуру звонить будет?
Вот и начинается неконтролируемая эскалация насилия, потому что непонятно, как нам друг с другом разговаривать. Тем более все участники событий считают охренелой противоположную сторону, как те мужики искренне верили, что гоняют с площадки наркоманку, растлевающую детей.
Наказание в этой стране неотвратимо лишь в одном случае, если учинить самоуправство здесь и сейчас. Я не верю, что если сфоткать нарушителя и отправить фото в органы, его постигнет неминуемая расплата. Никто не верит. И никто этим не удовлетворится. Тут, как в Хакагурэ, японском кодексе чести самураев: или немедленно чинить справедливость своими руками, либо вообще не ввязываться. Учитывая, что половина страны у нас сидела, прошла через армию и другие психотравмирующие эксперименты, то не следует удивляться, что силовики, молодые быки и бывшие преступники ведут себя практически идентично. Им арматуриной в голову вбивали, что слабость проявлять нельзя. Иначе на тебе начнут ездить. Только вперед, только здесь и сейчас, педаль в пол до упора. А считая, что их окружают такие же агрессоры, они неверно истолковывают степень угрозы любой ситуации, сразу повышая ставки почти до уровня жизни и смерти. Как в любимой питерской подворотне Путина. Залейте сверху водочкой – и станет вообще хорошо.
То же самое касается детей. Вертухайские нормы передаются им по наследству, в роли репрессивной принудиловки выступает школа, а уровень бесправия школоты еще шире, чем у взрослых. Поэтому дети тем более будут решать свои проблемы резко и неформально. А что творится в колониях для малолетних – ву-ху!
Любопытный феномен. Агрессоры часто думают, что жертвами являются именно они. А насилие становится лишь превентивным актом самозащитны. В той истории про круто свареную девушку – беременная соперница не без оснований чувствовала себя вправе отмстить. Я читала несколько записей с показаниями разных школьников, которые организовывали расправу над обидчиками. Почти всегда находилась группа поддержки. Объединенные общим желанием восстановить попранную справедливость дети сперва забивали стрелу с целью чисто поговорить, а потом процесс научения уму-разуму выходил из-под контроля. Сопротивление, равно как и пассивность жертвы все одно вели к новым истязаниям. Той девушке изначально планировалось обрить волосы и все. Потом дошло до чисто зоновской процедуры опускания, а в конце – бессмысленный и беспощадный кипяточек.
Вспомним другой хороший фильм – “С меня хватит!”. Да-да, с тот, что с прекрасным Дугласом. Там офисный клерк забродит в гетто на территорию какой-то банды. Его пытаются ограбить, но он отбивается дубинкой. И что же? За этим следует сцена, как побитые бандиты собирают братву и пытаются расстрелять его на ходу из автомобиля. Парадокс этой сцены, в том, что нервозность бандитов, обилие стволов и подлое нападение со спины – все это выглядит так, будто они в панике защищаются от вторгшегося в их владения белого агрессора в офисной рубашечке. В этом фильме идеально показана инверсия жертвы и насильника. Мы видим реальность глазами копов, фашистов, преступников, олигархов и хамов всех мастей. Они всего лишь пытаются защитить свой мир от тяжелой поступи отмороженного клерка, которого все достало. Герой Дугласа хочет чтоб все было корректно, вежливо и культурно, но, когда никто не соблюдает правила, продолжать придерживаться их – только в ногу себе стрелять.
Не следует думать, что все выше описанное является исключительно российской проблемой. В этом плане США очень близки нам. Там тоже немало людей отмотали срок в ужасающих условиях, имеется своя бесперспективная глубинка, свои реднеки, свое мерзкое кумовство и так далее. Однако у них все же существует более-менее отлаженная система регионального самоуправления (то есть, штатам не надо плакаться Трампу о своих проблемах на прямой линии – такой формат в нормальных государствах вообще дебильно выглядит) и некая цивилизационная подушка безопасности, выражающаяся в большем уважении к чужой свободе (и свободе вообще). Эти проблемы характерны для гетто, а у нас – для всей страны. И вообще не на Америку надо равняться в этом плане, а на скандинавские страны.
В общем, боюсь, что ничего хорошего мистера Бина здесь не ждет. В сытые и озападнившиеся нулевые он бы мог протянуть на пару часов дольше, и то, если окажется в крупном городе. Не надо пугать народ анархией – она уже за окном. Причем анархия дурная, жестокая и бестолковая. Провинция вернулась в девяностые, но московско-питерские колумнисты и профессора-социологи еще верят в нечто хорошее и правовое. А потом спрашивают, почему молодняк так подсел на АУЕ? Да потому что там разъясняют существование по понятиям, хоть по каким-то.
Как было сказано, при всех недостатках в Бине нет зла. В нас, при любых наших достоинствах, зло есть. Других тут не терпят. Терпеть можно только своих, членов своей стаи. А того, кто стоит на пути, лучше быстро и демонстративно размазать по асфальту, пока он первым не вынул кольт.
Как-то так, мистер Бин.