Что такое могло произойти между двумя сестрами, чтобы они перестали общаться навсегда?
Воспоминания пожилой женщины
Росли вместе две сестры Галя и Маша, разница в возрасте была три года. Мама умерла рано, когда младшей Маше было лет шесть. И вся тяжесть воспитания сестры легла на плечи старшей девочки.
У них был отец, но время было тяжелое, послевоенное, и он дома почти не бывал, работа была связана с рекой, сплавами и т.п. Жили они в отдаленном сибирском поселке, поэтому интерната и чего-либо подобного не было и в помине. Девочки просто оставались сами по себе на несколько месяцев. Отец оставлял мешок муки, и уезжал. Маша вспоминала, что никогда потом не видела такой муки, ни на что не похожая темная горьковатая смесь была. А чтобы достать этот мешок, отец охотился тайком и отдал кому-то в большом поселке чуть ли не соболей за тот мешок.
Старшая Галя потом всю зиму его тянула, пекла лепешки. Соседи спасали, делились рыбой, иногда зайцем, уткой, гусем. Кто что добудет. Дома всегда было холодно, печка грела плохо, все было запущено. Утром у лица одеяло покрывалось ледяной корочкой. И понятно, что спали в одежде.
В поселке даже во время войны работала школа, было два класса, где учились младшие и средние дети. Старших классов не было вообще, все работали в колхозе с 14 лет.
Было холодно, голодно, но в школу девочки охотно ходили, там они не чувствовали себя одинокими.
Во время путины, когда рыба шла, детей тоже гнали на работу. Девочки тоже стояли в ледяной воде, держали сеть, помогали тянуть. Они брали чуть-чуть рыбок, на пару рыбешек закрывали глаза, жалели девочек, но не более. Эта рыба считалась колхозной. У всех потом были больные ноги, ведь стояли в воде подолгу, и не один раз. Старики, женщины и дети тянули сети чуть ли с тонной рыбы.
Когда Гале исполнилось 15 лет, она уехала из того поселка в соседний, более крупный, чтобы поступить в училище. Она мечтала стать швеей. Но тогда обучение было платным, но она так хотела учиться, что подрабатывала уборщицей и училась.
Пропал без вести отец. А попросту утонул в бурной осенней реке. Перевернулась лодка, но людей не нашли, вот тебе и "без вести". И потому пенсию не платили.
Так Маша осталась одна и пошла "в люди". Она так это и называет. Получается, жизнь "в людях" не только в дореволюционное время была, как Горький описывал в своем произведении, а и в 1952 году.
Вот в людях этих и пришлось настрадаться сполна. За крышу и спальное место в кладовке, за миску супа и кусок хлеба приходилось работать и нянькой и прислугой. С утра, до школы, успеть принести воды, хотя бы два ведра, растопить печку. После школы хозяйка уходила на смену, а девочка начинала хозяйничать и присматривать за ребенком. Да и нянька тогда это совсем иное, чем нянька сейчас. Хозяева попались прижимистые, а может и просто у самих ничего не было. Маша вспоминает, что кормили очень скудно, было голодно. Но крыша над головой была, это главное. Потому что никто не хотел брать сироту.
В 15 лет Маша уехала в другой город, ее приняли в техникум как сироту, жила в общежитии. Но недоедание, стояние в ледяной воде, плохая учеба в школе подорвали здоровье полностью. Она не смогла учиться и поехала к сестре жить и работать. Сестра была уже замужем, воспитывала ребенка. И Машу устроила на работу. Все было прекрасно. Пока не случилось страшное. Сгорел их дом, в пожаре погибли муж и ребенок Гали.
Жизнь у обеих сразу пошла наперекосяк. Им дали новое жилье, но ничего уже не сложилось.
Никто сегодня не знает, почему Галя выгнала Машу из дома. Маша уехала, построила свою жизнь, опять пройдя множество лишений и трудностей. И не смогла простить сестре то, что она выгнала ее из дома. Никогда больше с сестрой не общалась. А Галя стала известной швеей, муж, сын -- все хорошо.
Спустя многие годы они случайно столкнулись у общих знакомых. Маша гостила проездом, Галя, узнав, что Маша у них, прямо из аэропорта примчалась. Но Маша даже головы не повернула, когда та появилась в дверях.
Через несколько лет Галя умерла. И теперь никто, кроме Маши не скажет, что могло произойти между сестрами, единственными родными по крови. А Маша не скажет.