Если бы добро было осязаемым, оно бы выглядело как средних размеров книга про средних лет шведа по имени Уве. Или как потрёпанный жизнью и мелкой собакой чёрный кот. Или как синий «сааб».
«Да и время – тоже странная штука. Мы ведь в большинстве своём живём тем, что будет. Через день, через неделю, через год. Но тут вдруг наступает тот мучительный день, когда понимаешь, что дожил до таких лет, когда понимаешь, что дожил до таких лет, когда впереди не так уж и много, гораздо более – позади. »
«Вторая жизнь Уве» - лучшее, что со мной случалось за последний год. Так как аннотации я всё ещё не читаю и ориентируюсь на филологическое чутьё (ха-ха), сторонние отзывы и подборки подсказывали мне, что это очередной роман о жизненных метаморфозах. И спустя полгода таких вот знаков судьбы скука (!)направила меня на Литрес.
Уве 59. Уве - огромная гора, внутри которой в хрустальном гробу покоится Белоснежка, любящая Шекспира. Спокойную жизнь Уве нарушают назойливые гномы. Их, кстати, около семи (целые семьи в их числе). Знаете, несколько раз я начинала трястись от злости, оказываясь внезапно внутри героя с моим характером. Когда ты годами кирпичик за кирпичиком выстраиваешь свой обособленный мир, а в него нагло влезают всякие там добрые позитивнонастроенные люди, хочется застрелиться, отравиться, удавиться… О чём это я?
Любые рассуждения о сюжете непременно приведут к спойлерам, поэтому говорить о нём я не буду. Лишать кого-то влажных глаз и бумажных платочков я не хочу. Важно другое. Роман Фредерика Бакмана превращает читателя в набор эмоци й и нервных окончаний. После прочтения у меня было такое чувство, словно я сто раз на повторе просмотрела фильм «Амели» - настолько они оба пропитаны бешенной силы человеко- и миролюбием. А будничное желание выйти на улицу и как начать всем помогать требует скорейшего осуществления.
Каждый герой «Второй жизни …» - уверенный стежок на канве повествования. Каждый человек, постучавший в дверь Уве, чтобы «задолбать», вплетается в его историю. И возникает взаимозависимость. А идея о неслучайности любой встречи в нашей жизни не кажется совсем уж эфемерной. В зарисовках из эпитетов и метафор легко узнать своего соседа или знакомого знакомой. И это действительно огромное достоинство книги – все образы и события не притянуты за уши из зазеркалья. И чем узнаваемей ситуация или характер, тем шире рот от улыбки.
«Уве всегда с интуитивным скепсисом относился к людям выше метра восьмидесяти пяти. Опыт подсказывал: при эдаком росте кровь просто не добирается до мозга.»
Топос романа – растущий микрорайон с понаехавшими чертями, дома грёбаных соседей и огромное (буквально) сердце Уве. Хронос то ведёт нас по настоящему, то с головой окунает в чан прошлого. И с каждым таким путешествием Уве всё более врастается в нас. Из изначального ворчуна без очевидной логики он превращается в самого дорогого в моей читательской карьере персонажа. Вкладывая в страницы избитую идею о том, что «всё не так, как кажется», Фредерик Бакман настолько искусно вписывает её в декорации шведского менталитета и разрастающейся прожорливой современности, что переоценка ценностей поглотит вас на долгое время. Поверьте, роман «Вторая жизнь Уве» лучше любого тренинга.
Кстати, о «второй жизни». Подтекст ясен, но я с таким названием не согласна. Скорее, второе дыхание (невольно вспоминается Бунин и его Оля Мещерская). Уве следует своему пути, постоянно лишаясь возможности свернуть в сторону. Его не покидает чувство затянувшегося финиша, и вот тут-то кто-то сверху и кто-то не умеющий разворачиваться в узких дворах запускают запасной двигатель. Когда-то сердце самовольно колотится, хочешь-не хочешь, а живёшь. Чужими жизнями, ставшими твоими. Снова любишь. Всегда помнишь. Дорожишь.
Выше я писала, что Уве – гора. Но если в горе кто-то живёт (пусть и спит), то это уже дом. И если людей (особенно молодых) Уве не особо понимал, то дома были для него синонимичны стабильности и простоте. Большую часть жизни герой посвятил именно строительству, не замечая, что сам стал домом. Для жены, знакомых, а потом и для той кучи гномов, что нагло вломились в его спокойствие. Настоящая крепость, где каждое утро проводятся обходы, а брошенные случайно велосипеды с руганью запираются в гараже. Настоящая крепость… С рвами и пиками вокруг и розовыми пуфами внутри.
«Недаром Соня, осерчав на него, нет-нет да и проворчит: «Иной раз только руками разведёшь: как поправить дом, когда у него даже фундамент наперекосяк».
А может, все люди – дома?
«Полюбить кого-то – это всё равно как поселиться в новом доме.»
Пора замолкать. Фредерик Бакман создал роман-путешествие. Но это не наследие Керруака или Сервантеса. Путь Уве – это не спасение. Путь Уве – приобретение. Вкуса к жизни, новых комнат для сердца… В начале и финале книги мы встречаем одного и того же человека. Он не проходит путь испытаний – скорее, исцеляется. А вместе с ним и мы.
«Вторая жизнь Уве» - настоящая мантра. Мантры требуют повторения.
«Странная штука – любовь. Она всегда застает тебя врасплох.» А меня врасплох застал Уве.