Нина кружилась перед большим зеркалом в прихожей, словно девчонка, неприлично высоко вздымая пышный подол нового платья. Она откровенно любовалась собой, ей тридцать шесть, но она вполне даст фору многим девицам значительно моложе. И действительно, ей было чем гордиться - узкая талия, соблазнительно округлые бёдра, чуть больше, чем просто откровенный, лиф платья выгодно подчёркивал высокую, упругую грудь.
Она заговорщически подмигнула своему отражению, мазнула ещё раз помадой по губам и выскочила за дверь, дробно зацокав каблучками по лестнице.
В лицо дохнул липкими почками и парной землей апрель, ветер вцепился в полы пальто и с силой рванул, пытаясь закружить в диком танце. Это была первая весна, когда Нина опять позволила себе с головой нырнуть в новую страсть. Впервые позволила с того рокового дня, когда её бросил горячо любимый муж, вырвав на прощание значительный кусок сердца, нисколько не заботясь о том, сможет ли она выжить с этой кровоточащей раной...
***
В тот день, когда Нине довелось столкнуться с подлостью самого близкого человека, который был для неё не просто любовью, а религией всей её жизни, она на несколько дней провалилась в высокую температуру без признаков болезни.
Но дни проходили, а жизнь требовала своё - никак нельзя было и дальше лежать, отвернувшись к серой стене в трагичном молчании. Нина подняла себя, и стала учиться жить с постоянным ощущением ножа в спине, ибо любая мелочь доставляла нестерпимые страдания.
Стиснув зубы, она с головой ушла в работу и воспитание единственного сына - его кровинки, как две капли воды похожего на своего отца.
На робкие намёки матери, что пора бы вновь попробовать создать семью, ведь она молодая, привлекательная женщина, Нина лишь с грустной улыбкой отшучивалась. А предложения закадычных подруг "познакомиться с другом мужа на пикничке" и вовсе встречала в штыки.
Нина думала, что больше ни один мужчина не в состоянии оставить хоть мало-мальски заметный след в её судьбе.
***
Влад появился в их отделе в марте, и сразу же привлёк внимание всей женской части коллектива своими широко распахнутыми серыми глазами, обворожительной улыбкой и невероятной начитанностью.
С Ниной ему довелось познакомиться раньше, чем с остальными по роду деятельности - оба были программистами. Только Влад писал программы, а Нина их тестировала. Нине сразу бросились в глаза аристократические черты мужчины - высокий лоб, идеально прямой нос без единой горбинки, и, конечно же, огромные глаза глубокого серого цвета. Они напоминали ей весеннее небо перед грозой.
Общая профессиональная ориентация незаметно сблизила их. Нине нравилось, что новый знакомый всегда предельно вежлив и галантен, в нём угадывался высокоинтеллектуальный человек.
Влад не старался ускорить естественное течение событий, он просто провожал Нину, целовал на прощание руку и быстро растворялся в сумерках.
Ежедневно он преподносил ей небольшой букет, по выходным водил на выставки и в кино, а потом они гуляли по городу, и Влад рассказывал о достопримечательностях и знаменитых людях, когда-то живших здесь. Нина слушала его, открыв рот - ей никогда не приходилось слышать такие интересные факты о родном городе.
Когда сын поехал с друзьями на выходные в Питер, Нина наконец решилась - была-не была, пусть будет он!
"А что? Сыну уже пятнадцать, ещё года четыре, и он окончательно повзрослеет, выпорхнет из родного гнезда, а я так и останусь куковать в одиночестве до конца дней." - думала она, собираясь на свидание.
****
Эту ночь Влад провёл с ней. Нина млела от нежных прикосновений его длинных, тонких пальцев. Она то сгорала в неистовом огне, то тряслась крупной дрожью, прижимаясь всем телом к его плотной, мускулистой груди.
За столько лет её тело истосковалось по любви, а он как будто чувствовал это, и играл с ней, как кошка с мышью, доводя до пика наслаждения, а потом резко сбавлял обороты, выжидая пока она остынет. И начинал всё заново.
Нина захлёбывалась, отдаваясь бурной страсти. Она и сама не представляла, что способна на такое. В её представлении так вести себя могли только героини порно фильмов, раздирая в клочья спины партнеров и подушки.
Утром она проводила его на работу, накормив завтраком и сварив ароматный кофе. Сама же осталась дома, сославшись на недомогание. То, что произошло надо было прочувствовать и осмыслить, чтобы строить планы на будущее. Нину немного беспокоило то, как сын отнесётся к её увлечению.
Она весь день бесцельно бродила по квартире, не признаваясь даже самой себе, что безумно ждёт его звонка. Но аппарат молчал, как заговорённый. Наступил вечер, погрузив молчаливую комнату в ранние сумерки. Влад за целый день так и не позвонил.
А на следующий день Нину ждал ещё один неприятный сюрприз - мужчина мечты старательно избегал встреч с ней весь рабочий день, а вечером успел вероломно скрыться на полчаса раньше.
Нина была в замешательстве, она несколько дней к ряду ходила, будто в воду опущенная - всё валилось из рук, работала через силу, домой возвращаться не хотелось, потому что и сын её стал раздражать. Она не могла простить Владу, что он раскупорил её сердце, подарив наслаждение чувствовать себя любимой и желанной, а потом взял и окатил ледяной струёй равнодушия.
Через неделю Нина не выдержала пытки молчания и решилась пойти на унижение. Она подкараулила Влада у входа в столовую и припёрла к стене.
-Влад, ты можешь, наконец, объяснить, в чём проблема? Я что-то сделала не так?
-Знаешь, Нина, я хочу дать тебе совет: следующему любовнику постарайся не стелить казённые простыни.
Нина выпучила глаза от удивления.
-Ты что сейчас, серьёзно?! Ты меня избегаешь из-за такого пустяка, как простыни?!
-Это вовсе не пустяк, как ты изволишь думать, - ответил он бесцветным голосом, - таким образом ты показала своё пренебрежение ко мне, дала понять, что ничем меня не выделяешь, что я - один из многих. В общем, давай сделаем вид, что между нами ничего не было!
Он круто развернулся и пошел в противоположную сторону, а Нина ещё долго стояла ошеломлённая, во всей полноте ощущая на себе значение выражения "челюсть отвисла".
Еще несколько дней она сгорала от жгучей злобы непонятно на кого - то ли на себя - простофилю, то ли на этого щепетильного дурака. И надо же ей было постелить эти штампованные простыни! Они были идеально чистыми и накрахмаленными, но прямо в середине каждой красовалась жирная печать какого-то дома отдыха. Эти злосчастные простыни достались ей от мамы.
Наконец, она успокоилась, придя к заключению, что абсолютно все мужики сволочи и самодуры, и теперь-то она никому из них не даст себя одурачить. Что ей, без штанов в доме плохо?