Короче говоря, на краю села Мироносицкого, в сарае старосты Прокофия расположились на ночлег два охотника. Ветеринарный врач Иван Иваныч и учитель гимназии Буркин. Им не спалось, поэтому они рассказывали друг другу разные истории.
Говорили о том, что жена старосты за всю жизнь никуда дальше дома не ездила, железную дорогу не видала, а выходит из дома только по ночам. Днем сидит у печки.
Буркин сказал, что в этом нет ничего удивительного, и начал рассказывать про учителя греческого языка Беликова, с которым они преподавали в одной гимназии.
Беликов этот был очень странным. Даже в теплую погоду он выходил в калошах с зонтиком и в теплом пальто. Еще он ходил в темных очках, а дом закрывал на все замки, стараясь таким образом создать себе футляр, в котором он был бы защищен от внешних воздействий. Мысли свои он тоже пытался поместить в футляр. Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь. Таким своим поведением он угнетал всю школу.
Однажды, назначили нового учителя истории и географии, некоего Коваленко, Михаила Саввича. С ним приехала сестра - Варенька. Она была очень хороша собой, поэтому очаровала всех вокруг, включая Беликова. Учителям пришла в голову идея женить Беликова на Вареньке. Она сама была не прочь жениться, хоть жизнь с братом ей нравилось, но постоянные ссоры ей надоели. Варенька стала подавать Беликову знаки, а все вокруг убеждать его, что женитьба - это класс!
И всё бы получилось, если бы кто-то не нарисовал карикатуру: идет Беликов в калошах, в подсученных брюках, под зонтом, и с ним под руку Варенька; внизу подпись: «влюбленный антропос». Беликов взбесился из-за этого. А потом он еще увидел, как Варенька с братом на велосипедах катаются, и был крайне возмущен. Он считал, что учителю и женщине ездить на велосипедах не прилично.
На следующий день Беликов отправился в гости к Коваленкам. Вареньки не было дома, а брат её не придерживался взглядов футлирования и больше любид свободу, а за осуждения катания их на велосипедах тупо взял и спустил Беликова с лестницы. В этот момент Варенька как раз возвращалась домой, а увидев Беликова, который катился по лестнице, громко рассмеялась. Поняв, что весь город будет знать про этот случай, Беликов поспешил домой, слег в постель и умер через месяц.
Хоронили его обе гимназии и семинария. Когда он лежал в гробу, лицо его было счастливым. Казалось, он достиг счастья - теперь он в футляре, из которого он уже никогда не выйдет. Через неделю жизнь стала снова обычной.
Иван Иваныч, обдумывая услышанное, сказал: "А разве то, что мы живем в городе в духоте, в тесноте, пишем ненужные бумаги, играем в винт — разве это не футляр? А то, что мы проводим всю жизнь среди бездельников, сутяг, глупых, праздных женщин, говорим и слушаем разный вздор — разве это не футляр?", а потом еще добавил: "Видеть и слышать, как лгут, — проговорил Иван Иваныч, поворачиваясь на другой бок, — и тебя же называют дураком за то, что ты терпишь эту ложь; сносить обиды, унижения, не сметь открыто заявить, что ты на стороне честных, свободных людей, и самому лгать, улыбаться, и всё это из-за куска хлеба, из-за теплого угла, из-за какого-нибудь чинишка, которому грош цена, — нет, больше жить так невозможно!".
— Ну, уж это вы из другой оперы, Иван Иваныч, — сказал Буркин. Через 10 минут он уже спал, а Иван Иваныч ворочался, потом встал, вышел наружу и закурил трубку.