Очерк о советской кухне постсоветского периода
Ты любишь слушать истории? Правдивые и не очень? Тогда, садись по удобнее, мой друг, сейчас я расскажу тебе одну правдивую историю, случившуюся в городе на Неве лет этак двадцать назад. Время тогда было тяжелое, уже свободное, но еще голодное, полупустые магазины, темные улицы по вечерам и, как ни странно, обилие туристов, приехавших посмотреть на « New Russia», и всех их надо было чем-то кормить, а кушать в стране было почти что нечего. Моя группа проживала в гостинице «Советская», и я, после посещения ресторанной кухни, есть вообще ничего не могла. Представьте темный проход, заваленный пыльными коробками, местами лежащие прямо тут же какие-то заскорузлые туши несчастных коров, умерших, вероятно, от голода, мешки с гнилой картошкой, а запах, запах!
К сожалению, мое перо не в силах описать все оттенки ароматов ресторанной кухни тех времен, этакий букет из гнилой картошки, сырого, несвежего мяса и дешевого кофе, но, я думаю, гиды постарше и так помнят его, ведь правда, помните?
Но наивные туристы все эти миазмы относили к особенностям национальной кухни и не роптали. Особенно им нравился наш чай, с некоторым привкусом кофе. Почти каждая группа пыталась выведать у меня секрет этого невероятного напитка, и очень обижалась, когда я советовала им поочередно заваривать чай и кофе в одном чайнике. Думали, издеваюсь!
Так вот, у нас был ужин в славном ресторане гостиницы «Советская». Я, как всегда, рассадив группу по столикам, ела свой обычный хлеб с маслом (потому что все остальное я видела в сыром натуральном виде и есть не могла), как вдруг, где-то посередине ужина, после бифштекса, приготовленного по фирменному советскому рецепту, пережаренного и видом, вкусом и запахом напоминавшего подошву, я услышала крик. Быстро обнаружив источник крика - его издавала сидящая за соседним столиком американская бабулька, я бросилась на помощь. Но представьте, я долго ничего не могла понять, бабулька яростно жестикулировала и что-то шепелявила на своем американском языке, в конце концов я поняла лишь одно, что-то у нее припало, но что? Уж очень неразборчиво говорила старушка. Наконец, устав объяснять мне причину своих переживаний, бабулька как птенец открыла рот и предложила мне заглянуть внутрь. Сначала я ничего не увидела, да и не удивительно, во рту у старушки ничего не было, ну совсем ничего, таинственным образом после поедания бифштекса у нее изо рта пропала вставная челюсть. То ли при столкновении с непосильной для себя задачей, – твердым как скала куском мяса, челюсть просто рассыпалась в прах, то ли она растворилась в липкой подливке, или сама старушка, жалея свои вставные зубы, вынула ее и попыталась атаковать бифштекс голыми руками, простите, деснами, но, как говорится, факт был на лицо – челюсть пропала. Напрасно мы с официантами переворошили горы грязных тарелок и кучи объедков, челюсть, не выдержав столкновения с советской действительностью, исчезла навсегда. Но это еще не все! Упорная бабулька отправилась со мной в милицию, чтобы открыть дело по факту пропажи вставной челюсти, и дома получить страховку и новую челюсть в придачу.
А теперь представьте отделение милиции, усталый невыспавшийся следователь с серым лицом, еще бы, в стране разгул преступности, убийства, ограбления, криминальные разборки, а тут еще мы со старушенсией сообщаем о пропаже ценной вещи в гостинице.
Составив протокол по всем правилам следователь спрашивает нас, что же все-таки пропало, и тут мы выкладываем историю пропавшей челюсти. Ну и смеялся же он, умирала от смеха секретарша, гоготали милиционеры, беззвучно тряслась от смеха я, и, наконец, расхохоталась бабулька широко раззевая беззубый рот. И, конечно, ей выдали требуемый документ, а дома, надеюсь и новую челюсть в придачу.