С большим опозданием посмотрел, по совету друга, фильм «Триста рязанцев», то бишь «Легенда о Коловрате». «Отличное кино, на западном уровне», - отрекомендовал мне его товарищ. Я привык доверять вкусу друзей, есть такая слабость, и глянул.
Западный уровень в фильме, и в правду, есть. И заключается он в выдавливании из себя уймы супергеройского пафоса на фоне хромокея. Это была моя первоначальная идея. Но потом до меня дошло, что ларчик не так-то просто открывается. И рассматривать мифологическую сагу нужно как кино, в некотором смысле, рубежное и весьма характерное для складывающегося на наших глазах нового синематографического жанра.
В будущем его назовут истоико-паталогическим, по аналогии, с историко-патриотическими фильмами былых времён. Небольшая такая языковая игра. Основную характеристику рождающегося жанра определить можно уже сейчас. Вымышленные персонажи, - а все герои искусства, не надо про это никогда забывать, персонажи вымышленные, и с ними нужно держать брехотвскую дистанцию и не сливаться в экстазе – страдают в вымышленные исторические эпохи различными болезнями, в основном, психического характера. И активно галлюцинируют.
Первый фильм историко-паталогического жанра снял с барского плеча Никита Михалков. К слову, выступивший продюсером «Легенды». Его «Утомлённые солнцем-2 и 3» представляют собой предсмертные галлюцинации комдива Котова. Героя первой части расстреливают в 1936 году, и на экране мы видим бред умирающего мозга. Поэтому нет ничего странного в лагернике с когтистой рукой, как у Фредди Крюгера; немцах, опорожняющих кишечник из кабины самолёта на лету; танках с парусами.
В начале второй части режиссёр, словно мастер подобных сюжетов Дэвид Линч, даёт ключ к происходящему. У Линча таким ключом в «Малхолланд Драйв» был настоящий ключ от синей коробке, которую киллер передаёт заказчице убийства. Много зацепок было и Эдриана Лайна в «Лестнице Иакова», где смертельно раненый солдат Вьетнамской войны видит во время операции свой последний сон.
Именно сон Котова о том, как он макает Сталина головой в торт, становится таким ключом в «Утомлённых солнцем-2». Если есть сон, значит, почему не может быть галлюцинации.
Основная загадка в фильме заключается, кто галлюцинирует перед смертью. Я поспешил написать, что это комдив, но был и ещё один умирающий персонаж. Вены вскрывает секретный сотрудник НКВД Митя, лёжа в ванной с видом на Кремль. Предсмертные галлюцинации вполне могут принадлежать и ему.
Но это слишком сложные намёки и ключи от мэтра советско-российского кинематографа. В «Викинге», одном из следующих фильмов в жанре историко-паталогического кино, уже безо всяких околичностей и экивоков главгерой князь Владимир выводится психически нездоровым человеком.
Коловрат в «Легенде» тоже психически не здоров. Режиссёр Джаник Файзиев не просто намекает на это, а говорит открыто. После полученной в детстве травмы во время стычки с монголами, Евпатий Коловрат страдает от чего-то вроде диссоциативной амнезии. Это проявляются в том, что каждое утро он забывает всё произошедшее с ним после того события-триггера. Забывает выборочно, потому что жену свою он вспомнить может, а про то, что каждый день свистульки ей выстругивает, вспомнить не может.
Так он живёт уже 14 лет. И есть опасения в том, что его болезнь перешла уже в нечто более тяжёлое. В парамнезию, допустим, характеризующуюся смешением реальных фактов и фантазмов. Когда вышел фильм, многие критики и зрители задавались вопросом, зачем введена линия с умственным расстройством. Вот и ответ. Чтобы не выбиваться из жанра историко-паталогического кино.
Вполне возможно, Евпатий – удалой воин и прекрасно сражается. Только битвы он видит в несколько изменённым состоянии, не так, как остальные дружинники. То медведь неестественных размеров, по приказу святого старца, напрыгнет на супостатов, не тронув русское воинство. То струги под парусами ходят по льду, аки по морю при ветреной погоде. Ну, а то, что ордынцы выглядят, как актёры из постановок Виктюка или певцы k-pop сцены, а не как воители степей, - это уже разумеющееся смешение реального и воображаемого. И то, что неискушённым зрителем воспринимается, как плохие компьютерные спецэффекты – это видение мира Евпатием, мира в котором. Ну вы поняли.