Лекция Ламы Оле в Вуппертальском буддийском центре в Германии.
Поначалу в Тибете преобладала «старая» линия преемственности, где занимались в основном пуджами. Затем возникла «новая» линия, посвящавшая много времени дискуссиям и изучению теории. Следующая школа, которая появилась немного позже, чем наша, концентрировалась на научном аспекте Дхармы и написании книг. Наконец, Кагью, линия устной передачи, занималась главным образом практикой. Мы — линия йогинов Тибета. Наши великие примеры — Миларепа, Марпа и воплощения Кармапы.
Это означает, что Просветление для нас — не просто идея, что-то внешнее, абстрактное и отдаленное, — оно непосредственно касается всей жизни. Нам не следует довольствоваться какой-то традицией только по той причине, что ее в течение 1000 лет практиковали в Тибете. Нужно спрашивать себя, какое это имеет отношение к нам сейчас. Важно действительно исследовать и проверять все, чему мы научились, так сказать, на улице — в повседневном опыте, используя это для собственного блага и блага других.
Тогда мы сможем увидеть, насколько продвинулись и насколько полезны методы Будды для нашей жизни здесь, на Западе. Только в этом случае мы станем истинными держателями линии и источником благословения. А благословение не в словах и не в старинных системах. Что действительно важно, так это опыт, чувство избытка и определенности — то, что мы приобретаем, практикуя разные методы работы с умом, и передаем дальше благодаря собственному пониманию и силе. Вот почему сначала я хотел бы поговорить о том, кто такие йогины.
Это означает, что Просветление для нас — не просто идея, что-то внешнее, абстрактное и отдаленное, — оно непосредственно касается всей жизни. Нам не следует довольствоваться какой-то традицией только по той причине, что ее в течение 1000 лет практиковали в Тибете. Нужно спрашивать себя, какое это имеет отношение к нам сейчас.
Кого вообще можно считать йогином? Если мы посмотрим на буддизм в тибетской культуре, то увидим три уровня практики. На пути монашества огромное внимание уделяют действиям, словам и мыслям, стараясь избегать всего, что приводит к страданиям и трудностям. Для этой цели используют целый ряд обетов. Однако если бы все были монахами и монахинями, мир бы не развивался. Не рождались бы дети, которые зарабатывали бы деньги и содержали монахов и монахинь, не было экономики. Ничего бы у нас не получилось. Так что буддизм всегда в большей степени обращен к людям, которых мы называем мирянами.
Кто это такие? Те, кто хочет, чтобы жизнь проходила практично, возникало как можно больше пользы и счастья для других существ и для них самих, чтобы семья, общество и друзья развивались и процветали. Вести себя безупречно удается не всегда: когда хочешь успешно руководить фирмой или вести торговлю, часто приходится работать, что называется, в области «серой этики». И тогда включается внутренний уровень. У нас есть возможность уравновешивать свое жесткое поведение во внешнем мире с помощью внутренней мотивации. Мы можем думать: «Пусть то, что я делаю, приносит пользу всем существам», и стараться быть мудрыми и практичными. Одним словом, совершать все действия с отношением Бодхисаттвы.
И, наконец, есть йогины. Они не связаны внешними обетами, а внутренние обещания имеют для них второстепенное значение. Для йогинов важно постоянно переживать полную силы и интенсивности жизнь, видеть все чистым, свежим, чувствовать потенциал всего. Мы должны переживать происходящее как новое, спонтанно возникающее и развивающееся.
В жизни это означает, что монах полностью нарушит свои обеты, если создаст семью. В подобной ситуации все его внешние обязательства теряют смысл. Мирянин нарушает обеты, если перестает быть полезным для самого себя и других, приносит кому-то страдание и трудности, перестает быть «локомотивом» для общества и мира. Тогда он, скорее, как вагон, который необходимо тянуть. Йогин же нарушает обеты, если печалится и сидит, повесив нос, если у него больше нет свежести и психологического избытка и его покидают радость и сила. Тогда йогин теряет почву под ногами и перестает правильно действовать.
Нужно понять, что все взаимосвязано. Если у нас постоянные трудности с внешним миром и, как следствие, мы резко сталкиваемся с другими существами, если заставляем других страдать, то о сочувствии и мудрости уровня Бодхисаттвы можно забыть. Почему? — Потому что мы никогда не сможем успокоиться, если кто-то бегает за нами с вилами и хочет повесить на ближайшей ветке, или же нас разыскивает полиция, и в дверь то и дело стучатся служащие банка. Если внешние вещи не работают — внутренние тоже немногого стоят.
Точно так же когда внутренний уровень не действует, нет сочувствия и мудрости, можно забыть о чистом видении. Если мы думаем только о себе, тогда наши даже самые большие и глубокие высказывания слабы и незначительны, поскольку опираются лишь на одно существо, одну семью или одну общественную группу. Это напоминает треугольник, стоящий на одной из вершин. Что он может на себе удержать? И, наоборот, если мы заботимся о других, тогда все, что думаем, говорим и делаем, автоматически становится огромным, широким, сильным и полным значения.
Для йогинов важно постоянно переживать полную силы и интенсивности жизнь, видеть все чистым, свежим, чувствовать потенциал всего. Мы должны переживать происходящее как новое, спонтанно возникающее и развивающееся.
Наконец, мы не уйдем далеко без мудрости. Имеется в виду полная свежести драгоценная мудрость, благодаря которой вещи не становятся личностными, узкими и клейкими. Это переживание пустоты явлений, то есть понимание, что ни мы, ни те, с кем мы встречаемся, ни вещи, которые мы делаем, не являются чем-то особенным или отделенным друг от друга. Все мы — аспекты одного и того же целого, и на самом деле не существует никакого «я» ни в теле, ни в мыслях и чувствах.
Это понимание, что не существует никакого «я» и никакой ситуации как чего-то длительного, действительно существующего. Все появляется из открытого пустого пространства как слагаемые разных ситуаций, свободно в этом пространстве играет и снова в нем растворяется. Я должен сказать, что только тогда, когда вещи перестают быть клейкими и личностными, сможет полностью расцвести вся сила пути йогина и целиком раскроется спонтанная лучистая радость.
Эти три уровня основываются друг на друге, однако акцент может быть сделан на каком-то одном. Если мы испытываем трудности, нас интересуют прежде всего внешние вещи. Мы видим, как сильно блокируют нас проблемы, и пытаемся как можно эффективнее их решить. Если сложности нас больше не связывают, не захватывают всю нашу энергию, тогда самопроизвольно возникают сочувствие и мудрость. Вдруг оказывается, что мы обладаем избытком, позволяющим думать о других, что-то для них делать и приносить пользу. Когда этот избыток будет большим, тогда ум станет невероятно богатым, и мы поймем, что возможен самый дальний прыжок: мы осознаем, что действительно обладаем природой Будды, что можем сами работать над собой, и так достичь абсолютного и непреходящего результата.
Существует точка, где сходятся эти три пути, — Махамудра. Здесь спонтанно и без усилий, по ту сторону всех препятствий и страданий, с сочувствием и мудростью, мы точно видим, каким все является, не будучи связанными процессом «смотрения». Если мы покоимся в том, что есть, но не зависим от того, в чем покоимся, тогда все в этот самый момент выражается самопроизвольно. Тогда каждая ситуация переживается как мудрость, решения приходят одновременно с вопросами, и нет никакой нужды думать, что делать, как реагировать. Все происходящее — постоянное переживание чего-то нового. Это наша истинная цель — и ничего выше нет.
Если нам удается все видеть с позиции чистоты, тогда и в себе самих мы начнем замечать лучшее и красивое и будем ощущать себя Буддами. А это, в свою очередь, позволит видеть в других мудрость и сочувствие, силу, радость и значимость. Мы будем понимать, чем люди являются и что выражают. Осознавая при этом желание всех существ достичь счастья и избежать страдания, мы неизбежно станем, исполнившись любви и понимания, делать для них все, что можем. Совершить в то же самое время что-то бессмысленное или «неправильное» — маловероятно, почти невозможно. Иными словами, удерживая наивысший уровень, все остальное мы превращаем в подарок.
Если мы покоимся в том, что есть, но не зависим от того, в чем покоимся, тогда все в этот самый момент выражается самопроизвольно. Тогда каждая ситуация переживается как мудрость, решения приходят одновременно с вопросами, и нет никакой нужды думать, что делать, как реагировать. Все происходящее — постоянное переживание чего-то нового. Это наша истинная цель — и ничего выше нет.
Как мы тогда живем?
Если речь идет о монахе, внешние ситуации важны для него, и есть вещи, которых он не делает. Здесь также имеет значение концентрация.
Мирянину нужно правильно функционировать, чтобы все происходило как надо, и быть полезным для себя и других.
Для йогина определяющим является состояние ума в течение дня. И здесь практически нет предела нашим возможностям. Просыпаясь утром, мы первым делом заканчиваем медитацию сна, которую начали вечером. В течение дня мы удерживаем это переживание сна. Мы не проводим между этими состояниями никакой границы. Просыпаясь, мы, например, не говорим: «Ага, вот, я поспал, мне снилось это и то. А теперь опять все будет квадратным и узким». То есть мы удерживаем ощущение открытости и сна, осознаем богатство возможностей пространства и радуемся всему насколько можем, — например, объятию девушки, подъему с постели и всем переживаниям, которые это сопровождают. Независимо от того, что происходит после пробуждения, мы сохраняем этот уровень радости, свежести и приятного напряжения.
Под душем мы осознаем, что смываем с себя все негативное — при этом очень хорошо повторять мантры Алмазного Ума. В туалете можно ощущать свет, излучающийся сверху и выталкивающий из нас все вредное. За завтраком — представлять Будду или Ламу. (Воображать их в горле во время еды, как это делают обычно тибетцы, нам, западным людям, не обязательно. В Тибете женщины пережевывают пищу и кладут своим детям в рот, поэтому такой способ медитации, возможно, им подходит. Естественно ли для нас предлагать Ламе что-то пережеванное или нет, мы должны решить сами.) В любом случае, можно подносить Ламе всю еду и все полезное, что она в себе содержит — различные витамины и белки. Также можно вспомнить о существах, которые ничего не получают. Например, о духах, возможно, присутствующих рядом с нами в пространстве, на всех уровнях сознания. Они находятся в состоянии сильной привязанности и, не имея твердого тела, чувствуют, будто оно у них есть. Хорошо представлять, что они получают от нас еду.
Выходить из дома можно разными способами. Есть люди, которые все делают в последний момент, другие умеют организовать для себя чуть больше времени. Независимо от того, напряжены ли мы, как стальная пружина, когда прыгаем в машину и едем, сдирая резину на колесах, или же просто спокойно выходим и все тщательно рассматриваем, самое важное — осознавать то, что делаешь. Тогда мы переживаем это и полностью присутствуем в этом. Мы ощущаем тело и то, как двигаются мускулы. Мы осознаем первый запах дня. Мы видим, чем заняты другие люди. Иными словами, у нас панорамное и широкое ощущение — все присутствует.
Даже если мы смотрим, не особенно концентрируясь, у нас возникает ощущение, что мы как бы вбираем все всем телом, поглощаем все впечатления, и ничто не ускользает от нашего внимания. Сидя в послушной нам машине, мы можем представить внутренним взором поршни, движущиеся с филигранной точностью вверх-вниз. Мы видим искру, которая зажигает смесь, ощущаем силу, когда включаем мотор и трогаемся с места. Мы думаем, что не следует ехать слишком быстро, пока мотор еще не разогрет. Мы испытываем сочувствие к машине: «Я берегу эту вещь и забочусь о том, чтобы она исправно работала. Она делала для меня так много, почему бы мне теперь не сделать что-то для нее?». Когда мотор разогрет, мы жмем на педаль газа, радуясь, что это возможно.
Мы радуемся и тому, что талантливые инженеры построили эту автостраду (лекция была прочитана в Германии — прим. ред.). Мы счастливы, что столь многим людям удается удерживать эти коробки на шоссе. Зимой, когда быстро темнеет, мы впитываем цвета неонов. Если же на дворе лето, мы наслаждаемся красками неба, формой облаков и желаем, чтобы другие тоже могли воспринимать эту красоту.
Мы чувствуем себя богом или Бодхисаттвой в своей маленькой Чистой стране — с машиной и всем остальным. Мы видим, что и другие находятся в подобных обстоятельствах, мы переживаем это и видим все как проявления мудрости, как нечто интересное. Паркуясь, мы думаем: «Как хорошо! Будды снова меня сберегли. Еще раз все удалось».
Поднимаясь в офис, радуемся всему, что там происходит. Мы чувствуем присутствие людей, которые стоят вокруг. Мы держимся ближе к тем, от кого хорошо пахнет, и избегаем тех, чье лицо покрыто трехдневной щетиной. Таким образом, мы внутренне придаем первостепенное значение самому чистому и красивому и знаем, что спустя некоторое время снова встретимся с чем-то приятным.
В лифте мы думаем: «Как интересно, работа всех этих машин так совершенна!» Мы ощущаем, как уравновешиваются грузы. Мы можем также удерживать в сердце Кармапу, излучающего свет на всех существ: здесь легче это делать, в машине — не всегда получается. Только будучи действительно хорошими практикующими, мы сможем полностью освободить от езды ум и позволить делать это телу. А до этого момента мы должны использовать все органы чувств. Еще в лифте можно представлять, что Будда опускается в наше сердце. Сначала мы представляем, что он сидит над нашей головой на чем-то вроде доски, затем мы вытаскиваем из-под него эту доску — и Будда падает нам в сердце и начинает сиять.
Потом мы идем к шефу и объясняем, почему снова опоздали на полчаса. Мы слушаем все, что он хочет нам сказать, радуемся, что ему удается так точно выражать свои мысли. Мы знаем, что он долго готовился к этой речи, а сейчас пользуется случаем продемонстрировать богатство своих возможностей. Мы глубоко тронуты и благодарны за внимание, которое он нам уделяет, и очень счастливы, что нас так ценят в фирме. Потом мы садимся за свой рабочий стол и сразу находим пять самых интересных дел на этот день, остальные же кладем на письменный стол коллеги, пока он не видит. Затем вспоминаем, кому и во сколько мы должны позвонить, ставим будильник, чтобы он напомнил нам об этом. Потом погружаемся в работу и все время ощущаем по этому поводу много радости.
Мы стараемся делать это максимально хорошо. Это важно, и вы, немцы, знаете об этом. После японцев и некоторых других народов Дальнего Востока вы знаете это, вероятно, лучше всех во всем мире. Это связано с частыми войнами, происходящими почти каждые 20 лет, — они учат искусству восстанавливаться и дают направление в жизни. У вас это в костях.
Поистине замечательно, когда есть возможность что-то делать. А ощущение собственной пользы приносит много радости. Независимо от того, чем мы занимаемся, надо это делать хорошо. Если мы ничего не делаем, ничего не возникает. Мы, датчане, на вопрос «Что делаешь?» отвечаем чаще всего: «По минимуму». И могу сказать вам, что по этой причине нам в будущем будет все труднее брать деньги в долг, — ведь подобное отношение распространяется.
В действительности самое важное для йогина — это хорошо делать то, что делаешь. Если мы занимаемся любовью, то на 100 процентов. Если работаем, то эффективно, не раскисаем и не думаем о тысяче других вещей. Мы не воротим нос от того, что делаем, и доводим начатое до конца. Единственное, чего йогин ни в коем случае не может себе позволить, — это размытость, отсутствие ясности и неуверенность. Не надо быть как старая лошадь, которая не знает, следует ей сделать шаг вперед или назад, и поэтому она остается там, где была, и только занимает место. Йогин не имеет права так поступать. Что бы ни было у нас на прицеле, мы делаем это как следует, с осознаванием и силой. И тогда мы получаем правильный результат. Однако для этого необходимо упорство.
Каким образом мы можем развить упорство? Как мы учимся сидеть и медитировать? Просто делая это. Упорство добывают, будучи упорными. Мы хотим что-то делать, потому что это дает много силы, потому что это приятно. Я не знаю другого способа. Наша мотивация — это радость. Мы думаем: «Как замечательно, сейчас я снова могу делать что-то нужное. Вместо того чтобы только стареть, я стану еще немного мудрее».
Все йогическое лучше всего приходит через радость. По крайней мере, я так это понимаю. И таким же образом учу. Я никогда не указываю нравоучительно пальцем, но всегда говорю: «Больше силы, не стойте на месте, берите то, что есть, жмите на газ». Так можно узнать йогина. Обычный напуганный заяц должен всегда все удерживать, и он охотнее бы умер еще до того, как начнет что-то делать. Йогин же предпочитает оседлать мчащегося тигра. Это действительно большая разница. Практикующий чувствует себя в переменчивом мире как дома. Обычный человек предпочитает тишину и порядок. Путь йогина заключается в том, чтобы хватать силу, как только она появляется, увеличивать ее и направлять куда нужно. Тяжелая работа йогину вовсе не противопоказана. А лень, безделье и нагревание стула круглыми сутками — не путь йогина.
Это не означает, что мы должны вести себя подобно китайцам времен Мао, когда людям очень часто бывало нечего делать, и половина китайцев копала яму, которую потом вторая половина засыпала обратно, чтобы всем было чем заняться. Если нет работы, можно с успехом найти себе другое занятие. Подумайте, например, о людях, которые бы обрадовались, получив от вас письмо. Подумайте о пользе, которую вы можете принести своему телу, если будете делать время от времени несколько упражнений, напряжете мускулы или выпрямите спину.
Вы можете повторять мантры, отдыхая или во время работы, когда вы не должны быть полностью сконцентрированы. Если у вас есть свободная минута, можно расслабиться, представить Кармапу в сердце и снова излучать свет на других существ. Итак, пробуйте соответственно своим способностям осознавать на многих уровнях одновременно. Одна из причин, почему я и мои друзья часто говорим людям: «Сделайте нёндро, если можете», — в том, что тогда все само происходит так, как надо.
Путь йогина заключается в том, чтобы хватать силу, как только она появляется, увеличивать ее и направлять куда нужно. Тяжелая работа йогину вовсе не противопоказана. А лень, безделье и нагревание стула круглыми сутками — не путь йогина.
В течение дня есть еще возможность медитировать на усталость. Когда от физической работы болят кости или мы все больше утомляемся от умственного труда, можно увидеть это и сделать процессы уставания объектом медитации. Например, полностью осознавать происходящее, когда мы хотим выпить чашку кофе или пару чашек чая, когда мы охотнее вышли бы наружу или просто встали на голову в углу комнаты. Мы можем пережить много радости, обманывая обычные природные процессы. С одной стороны, замечательно концентрироваться на том, как нас покидают сила и активность. С другой — не менее интересно научиться бороться с утомлением и отупением. Вот мой собственный рецепт йогина. Работая, можно чувствовать себя мотором, который мы используем сообразно тому, что происходит.
Мы меняем одну скорость на другую в зависимости от того, что позволяет ситуация. Мы постоянно осознаем, что можем делать много вещей одновременно. Например, если у меня ясная голова, если я достаточно долго спал или же выпил много чая, прежде всего я берусь за самые трудные личные дела, когда необходимо осознавать содержание всех страниц письма. Если ко мне обращаются с не очень важными проблемами, я перехожу от писем к написанию открыток. Одна часть ума занимается тем, что я слышу, и проверяет, с чем пришел гость, а другая часть, которая в этом не участвует, пишет легкие пожелания или занимается чем-то подобным. Если вопросы пришедшего более серьезны, я перехожу к написанию адресов. А когда дело действительно очень важное, я посвящаю ему 10 000 вольт своей энергии и проглатываю все.
Выходя из офиса, мы можем пожелать всем, чтобы им хорошо жилось, чтобы они были счастливы до следующей нашей встречи. Мы можем быстро представить Будду над их головами и то, как он опускается в их сердца и начинает сиять. Затем мы снова заводим машину и едем домой. Или садимся в трамвай и видим всех женщин как Будд в женском облике, а мужчин — как защитников или Будд-мужчин. Мы вновь стараемся повсюду замечать что-то интересное и красивое. Если рядом с нами сидит человек с сильными руками, можно радоваться огромной мудрости, которую они в себе заключают. Видя красивые женские ноги, мы радуемся мудрости, которую они в себе таят. Независимо от того, на что мы смотрим и что переживаем, мы воспринимаем это на чистом уровне, желаем людям всего хорошего и полностью все осознаем. Общаясь с пожилым человеком, видим созревшую мудрость, которую он в себе носит. Мы видим его лицо, понимаем, как много он пережил, и желаем, чтобы он стал мудрее благодаря этому.
Мы можем стать свидетелями разговора о войне. Мы думаем о том, что 6 % населения мира боролись против остальных 94 % и выдерживали все испытания в течение пяти лет. И мы можем, с одной стороны, сказать: «Что за взрыв силы действия!» А с другой: «Как же это глупо! Как бессмысленно! Сколько страдания! Как страшно». Нам видно и то и другое. Мы можем посмотреть на немецкий народ и отметить его любовь к организованности, преобладающую веру в жизнь. Мы можем определить национальный характер немцев, подумать о том, почему одни люди рождаются немцами, а другие турками. Мы пробуем проверить, что здесь есть общего. Мы не должны оценивать людей, но мы можем представить, как все функционирует, постараться понять эти механизмы, увидеть, какие радости и страдания испытывают люди, каков мир их переживаний.
Потом мы приезжаем домой, где нас ждет друг или подруга. И здесь главное — быть открытым, действительно постараться открыться этой встрече — всей той свежести и любви, которые мы от него или от нее получаем. Не надо думать как роботы: «Только в десять, когда пойдем в кровать». Можно сделать это до еды или после. Самое главное, чтобы мы не входили домой с целым багажом застывших идей и не вели себя так, будто все должно происходить в соответствии с застывшим, раз и навсегда установленным шаблоном. Лучше относиться к совместной жизни как к чудесному эксперименту. Нужно действительно впитывать свежесть, красоту и силу других, действительно вступать с ними в контакт, а не думать, что надо разыгрывать какой-то театр, в котором в определенный момент будут происходить те или иные вещи. От этого зависит, останется ли ситуация «живой» и будем ли мы воспринимать все сигналы, исходящие от партнера.
Иногда стоит пораньше лечь в кровать. Также можно поставить будильник на середину ночи, чтобы на какое-то время проснуться и помедитировать полчаса-час или снова насладиться друг другом. Наконец, мы можем делать различные медитации. Таким образом, мы дарим себе и другим целиком замечательный день и прекрасную ночь, где все имело значение, ничто не было просто привычкой. И ничего не пропало. Ни одна вещь не случилась просто потому, что ничего другого не произошло.
Так йогин может очень хорошо жить своей жизнью, и каждый день будет новым, свежим и полным приятного напряжения.
Подробнее о буддизме вы можете узнать на сайте www.buddhism.ru