Дело происходило в 1945 году на Дальнем Востоке. На авиабазе морской авиации где служил матросом-стрелком мой отец были обычные боевые будни. Рота охраны несла свою службу, обслуга аэродрома свою, экипажи самолетов свою, все занимались своим делом. Но жизнь есть жизнь, люди пересекались, общались, травили свои байки, мечтали о мирной жизни. И в эту слаженную притертую за долгие годы совместной службы людей попал новобранец из глухой уральской деревни. За свои восемнадцать лет никуда из села не выезжал, кое-как закончил семь классов, работал на лесоповале с оставшимися за мужиков бабами и про окружающий мир знал только в объеме учебников и нескольких фильмов, которые крутил их сельский киномеханик. Когда призвали в армию, как и любой пацан, мечтал о фронте, жаждал бить фашистов в их логове, но попал на Дальний Восток. По пути всё для него было впервые: поездка за пределы района, поездка в поезде, потом паром, большие боевые самолеты, но самое главное, что его поразило это красота и огромные просторы Родины. Он увидел, хоть и из проема армейской теплушки, большие города, полноводные реки, Байкал, океан, всего и не перечислишь. В общем прибыл в часть в состоянии информационного и культурного шока. По природе боец был очень любопытный и настырный. Сразу, как только увидел самолеты и в курилке столкнулся с летчиками, стал приставать к ним, чтобы взяли его в полет. Вот, мол это моя мечта детства, хочу в авиацию, но надо попробовать, вдруг не понравится. Пилоты, как высшая каста этой авиабазы, снисходительно отшучивались, отмахивались от него, да и все-таки они офицеры, субординацию никто не отменял. Начал он окучивать техников. Посадите меня, мол в грузовой отсек, я тихо как мышка посижу, а когда вернемся, незаметно вылезу. Достал он техников до печенки и они согласились. Назначили время, когда нет пилотов, подняли бойца в грузовой отсек, посадили на бомболюк и строго настрого приказали сидеть не шевелиться, ничего не трогать. Один остался с ним, а остальные пошли прогревать двигатели. Самолет трясётся, моторы ревут, техники комментирует бойцу, что вот самолет выезжает на рулежную дорожку, вот разгоняется, вот отрыв от земли и в это время открыли бомболюк. Боец упал с высоты бомбардировщика на кучу ветоши предусмотрительно брошенную техниками и под гомерический хохот зрителей рванул к туалету. Это его вылечило от неудержимой жажды полетов, но не от любопытства и не от неумения вовремя остановиться в своих приставаниях к людям. Однажды в курилке матрос из роты связи проболтался, что знаком немного с гипнозом. Люди поприкалывались и забыли, но не наш любознательный новобранец. И вот он начал при каждой встрече приставать с просьбой ввести его в гипноз, а он попробует не поддаться. Сколько это продолжалось не известно, но сдался этот доморощенный гипнотизер и прямо в курилке решил провести сеанс. Народу свободного от службы набралось сразу много, все притихли и сеанс начался. Несколько пассов над головой, какие-то немудреные слова и боец заснул. Ему приказали изобразить рыбака, боец смешно дергал невидимую удочку, изображал переживания из-за сорвавшейся рыбы, потом курил сигару и пришла пора будить его. Вот тут вышла загвоздка. Боец никак не выходил из гипноза. "Факир" уже и вспотел, и побледнел, и сто раз пожалел, что ввязался в это дело, но результата не было. Всё бы ничего, но еще выяснилось, что бойцу заступать в караул, а это учитывая военное время было уже чревато последствиями. Бегом послали в санчасть. Пришел молодой лейтенант, разогнал всех зрителей, осмотрел бойца и вместе с гипнотизером увел его к себе. Там ему сделали снотворный укол, дали поспать часик и растолкали. Проснулся боец отдохнувший, ничего не помнящий и побежал на развод караула. А потом обоим "циркачам", как их назвал командир роты дали по три внеочередных наряда. Вот такой был боец, такие истории повседневной жизни в боевой части. Всюду была жизнь и молодые здоровые мужики как-то заполняли свой армейский быт.