Вот он, городок моего детства, Коркино. В 1961 году меня еще не было. Но я помню его именно таким. Этот снимок сделан наверняка с крыши или с углового балкона третьего этажа нашего дома. На заднем плане - магазин "КУЛЬТОВАРЫ". Предмет вожделения всех ребят нашего двора. Особенно перед Новым годом. Деревянные застекленные прилавки, за которыми...
А вот парадную трибуну мы не любили. Подняться туда было можно, никто не закрывал, но пахло там... фекалиями и мочой. Ненароком и на "мину" можно было наступить.
Буквально рядом с нашим домом были двухэтажки, напротив которых - сарайки и погреба. В сарайках держали на откорм свиней, перед осенним призывом в армию их кололи.
Однажды крупненький такой боров сорвался и побежал прямо в Банковский переулок (вход в него на фото справа, внизу, рядом со щитом). Парень-призывник, на которого заглядывались все девчонки нашего двора, помчался за ним, оседлал и, держась за уши свиньи, выехал на эту самую центральную тогда площадь города. Верхом.
А еще я помню, что бабушка 9 мая всегда плакала. Нет, не было надрыва, на было ежегодных поминаний - ничего такого. Но я всегда знала, что у меня есть дед, который погиб на фронте. Я его всегда звала деда Миша. Так, как будто знала. И еще я точно по-детски любила его. Знала, что пропал без вести и надеялась, что он жив. Наверное, бабушка, вопреки всей реальности, тоже надеялась.
Она умирала на моих руках. Тяжело. От рака. Мы семьей дежурили по очереди. Папа разбудил меня утром: "У бабушки агония"...
Я сидела рядом, она была без памяти и вдруг начала говорить. Мы ловили каждое слово. Она перечисляла людей. Было такое ощущение, что она идет по дороге и встречает тех, кого уже нет в живых. По очереди. Друг за другом, так как они уходили из жизни. Сначала - ее брат Виктор, тот самый Витя, к которому за помощью советует обратиться в письме дед Миша. Потом еще один брат - Слава (умер раньше, чем Виктор)... Вдруг прозвучало имя Лена. Это была ее сестра, которая с чешским офицером уехала после революции в Прагу - и о ней не было ничего известно. А потом - Миша. И так по очереди она встречала всех, кто уже ушел из жизни. По порядку, по времени ухода. Или они встречали ее.
Только после этого я поняла, что дед Миша, пропавший без вести, не попал в плен, не сидел в лагерях. Он погиб в мясорубке сорок второго.
Он был частью того самого "пушечного мяса": месяц в учебке с палками в руках - и на фронт. "Пушечного мяса", с которым не церемонились: в землянке сорок сантиметров на нарах, "как поросята". Когда после атаки из пятисот человек выживало 50. Я теперь понимаю, почему бабушка не давала читать эти пожелтевшие треугольнички. ЭТО СТРАШНО!
Страшно, когда шизофренический маньяк Гитлер пытался завоевать весь мир и уничтожал всех, прогуливаясь по Европе, будто на асфальтовом катке.
Не менее страшно, когда в собственной стране к человеку из маршевой роты относятся как к обреченному. Не кормят, чтобы быстрее попросился на фронт. Одевают хорошо только перед отправкой на поле боя (как заведомого покойника). Да еще и письма в учебку доставляют с опозданием и перечитывают слова родственников - не дай бог сбежит...
Я после статьи поставлю ссылки на другие письма. Почитайте. Поймете, что не придумываю, а просто цитирую... И делаю выводы.
Бабушка хотела, чтобы кого-то из внуков назвали Михаилом. Не получилось. Зато моему сыну досталось это имя. И я счастлива. Это продолжение рода, родовая память... И письма эти тоже память. Связка поколений. Это мысли и чувства...
Катик!
Пишу письмо с дороги, с Куйбышева, я уже одно письмо тебе выслал со ст. Корпачево. Куда везут сама знаешь, я тебе об этом писал дорогой когда подъезжали к Уфе, и до Куйбышева жизнь много лучше чем на Урале, хлеб на станцию выносят хдеба сколько хочешь, но все только на обмен, на одежу, а особенно на мыло за маленький кусок мыла дают булку хлеба, за ношеную рубаху булку хлеба, а на деньги редко продают, но махорку дают 1 пд {над??? - не понятно} по 20-30 р. Продают масло яйца, вообще тут условия
жизни другие. Ну Катик, остаюсь жив здоров, продолжаю ехать дальше, береги ребят, себя. Когда приеду на место дам тебе адрес, то пусть Владик (прим. его сын, мой дядя) своей рукой письмо. Пиши что нового в Коркино и что у тебя, остаюсь жив здоров. Целую тебя и ребятишек. Привет Вите
М. Бар
22/V-42 г.
ЧИТАЙТЕ ПРЕДЫДУЩИЕ ПИСЬМА:
Если вы поддерживаете меня и считаете, что такие документы публиковать нужно, ставьте лайк и подписывайтесь на мой канал.