В начале 20 века в Москве татуированными были либо клиентки косметологов (и это было максимально незаметно), либо нарушители закона.
«Чаще всего инструментом для татуировки служат связанные вместе три иглы, прикреплённые к палочке в виде ручки. Кончики игл обмакиваются в раствор туши, синьки, угля, в чернила или краску, и татуировщик, натянув посильнее кожу пальцами левой руки, запускает иглы под толщу кожи не более чем на полмиллиметра».
М. Гернет в статье «Татуировки в местах заключения г. Москвы» попытался составить статистику по татуированным москвичам. В первую очередь, пишет Гернет, татуированных женщин он встречал крайне мало. Далее, из всех попавших в его исследование заключённых (около полутора тысяч мужчин) татуированными были около 15 процентов.
Из этих татуированных преступников больше всего было воров, на втором месте — грабители, на третьем — социально опасные, то есть, неоднократно судимые и не имеющие права жить в столице.
Треть татуированных получила первую татуировку в 9-13 лет. Причины сделать наколку — во-первых, подражание, во-вторых, скука, и в-третьих — «для памяти». Про красоту не сказал ни один из преступников.
Гернет пишет про отличия в сюжетах татуировок у москвичей и у иностранцев. Москвичи чаще накалывают себе рисунки на политические темы. У одного заключённого была на груди галерея портретов всего дома Романовых. У другого — портреты короля и королевы Великобритании. Рекорд по оригинальности — у заключённого, который изобразил у себя на груди «Трёх богатырей» Васнецова.
Но чаще у москвичей встречались более банальные сюжеты наколок: якорь и сердца, кресты и другие религиозные символы, женские головки и фигуры, бабочки, птицы.
Подробнее о старинных московских татуировках можно прочесть в статье Гернета, которая размещена в свободном доступе на сайте Электронной библиотеки Ленинки.