Продолжение.
Первая часть здесь
Вторая часть здесь
~~~
...«Хорош гусь, ничего не скажешь! Отпускать его ни за какие коврижки нельзя. Сколько он может бед натворить...»
— мелькнуло в сознании Антона, и, сунув сектор газа вперед до упора, он направил машину вдогон. Самурай уже шел домой, курс держал вдоль реки, опасался, как бы ему не заблудиться. Страна-то чужая...
Губенко нагнал японский истребитель и приблизился на дистанцию, когда можно было прошить его из пулемета насквозь. И тут вспомнил, что в патронных ящиках у него пусто.
Антон резко прибрал обороты, чтобы не столкнуться. Самолет его вроде остановился, будто вспух.
«Вот беда: отпускать нельзя и садануть нечем!
— огорчился он, но судить-рядить было некогда.
— Что же делать? Может, его посадить на свой аэродром? Тогда будет возможность хорошенько изучить эту машину, узнать ее сильные и слабые стороны... Вот это придумал!»
— обрадовался Антон и, чуть-чуть подвернув машину, завис у левого крыла японского истребителя.
Самурай — рукой подать. Сидит, будто в лодке по реке катится. Губенко показал ему рукой, чтобы разворачивался и следовал за ним. Такой жест летчикам всего мира понятен. Международный иероглиф! Японец принял сигнал, но в ответ только оскалил зубы: ишь, дескать, чего захотел! Догадался, что стрелять Антону нечем.
«Что ж, чучело только ворон пугает. Русские и без патронов воюют! Теснить больше не будем. Такой приказ мы раньше выполняли, когда на дальневосточной границе служили: теснить, теснить... Хватит, оттеснились...»
— зло подумал Антон и опять убрал обороты мотора, немного приотстал для разгона.
Самому тоже надо успокоиться, подумать чуть-чуть. Струя воздуха от японского самолета яростно затрясла истребитель. Парируя рулями удары вихревого потока, Антон держал машину в горизонтальном полете и отчетливо видел крыло вражеского самолета. Натренированный глаз держал на прицеле красновато-кровавый круг опознавательного знака. Квадрат элерона и обтекатель крыла лежал в сетке вращающегося круга винта. Только вперед! Только в десятку!
Рукоятка газа — на полную мощность. Истребитель рванул вперед, прижимая летчика к спинке сиденья. Будто клинок, рассекает знойный воздух пропеллер. Элерон на прицеле. Глаз отсчитывает метры. Сойтись, прижаться...
«Спокойно, спокойно... Доченька Кирочка сейчас собирает из кубиков картинки...»
— говорил Антон сам себе, чтобы не думать о главном.
Японец заюлил, заерзал по курсу, словно учуял опасность. Видать, догадался, что больше не будут теснить, а... Острый диск винта завис над элероном И-96. Близко совсем, на волосок.
«Давай, давай... Не жалей подлюку..!»
— скомандовал Антон сам себе и почувствовал, как внутри у него похолодело, будто проглотил кусочек льда.
Мышцы сжались в пружину, ожидая команды.
— Бей гада!
— крикнул Антон и послал ручку вперед вместе со штурвалом, словно пустил в ход кулак.
Удар. Шум в ушах. Сквозь бешено вращающийся диск пропеллера летчик только успел увидеть летящие к земле обломки крыла от японского самолета...
«Срубил! Срубил! Мы рождены...»
Но тут глухой и плотный разрыв надвое расколол моторный рев и как бы отсек часть звука. Или почудилось? Нет, что-то с мотором: воздушный винт сделан не для того, чтобы им крылья чужих самолетов рубили — разладился. Сухо застучали поршни, приборная доска задрожала словно в ознобе. Антон от неожиданности даже дышать перестал и осторожно подвигал сектором газа, подбирая нужный режим. Тряска прекратилась. Летчик наклонил немного ручку управления — к борту прильнула, прижалась земля, самолет развернулся на свой аэродром...
Продолжение следует...