В апреле 1989 г. закончился наш рейс, прибыли во Владивосток. После девяти месяцев моря, было немного непривычно. Не мог долго и быстро ходить, не хватало воздуха, как рыба, выброшенная на берег. Были случаи, когда забывал оплачивать за проезд в общественном транспорте: – Разве у нас не коммунизм? … – А, простите, … – Еще не приехали?
А мой напарник вовсю искал свою шапку под тарелками. Это было в конце рейса. Сидели мы вдвоем за столом в камбузе, поели. И он поднимает одну тарелку, смотрит, вторую поднимает. Ищет свою шапку. И на полно серьезе: – Где говорит моя шапка.
Шапка висела на месте, где и должна висеть.
А самая главная неприятность – в ВБТРФ ликвидировали, и мы оказались работниками ликвидированного предприятия, но еще не уволенными. Предпосылки такого развития событий витало в воздухе и раньше. Еще к концу 1988 года мы в море узнали, что в ВБТРФ проводилось сокращение штатов.
Ничего страшного в этом не было, просто нужно было переписать заявление. Но какая – то необъяснимая тревога, пронизывающая самые тонкие струны души, воспрепятствовала мне это сделать.
Город Владивосток стал открытым городом, моя супруга Валя прилетела ко мне, я её встретил в аэропорту. Она конечно хотела жить не на чужбине, где – то на «краю», а у себя. Недельку мы пожили отдохнули, посмотрели достопримечательности. 4 июня 1989 года оформил увольнение в связи с ликвидацией предприятия, забрал документы, рассчитался. Задержек в выплате зарплат в то время не было, и уехали домой.
Обстановка в стране под названием СССР все больше усугублялась. Хорошего было мало везде. А на «земле» ни работы, ни денег, в магазинах пустые полки. Провалилась концепция «рыночного социализма» (или «социализма с человеческим лицом» тогда говорили). Хотя в том же Китае это успешно провели и работает до сих пор, еще как работает. И живут при этом – при капитализме. Не имея ни достаточно природных ресурсов, ни земли обширной. Да, мы не китайцы, и не европейцы, и не азиаты … – а кто мы?
Не забудьте нажать палец в верх и подписаться на мой канал. Спасибо!