Зачем Росавиация терроризирует пилотов? Заставляет юристов устраивать цирк в судах? Аннулирует пилотские свидетельства и расширяет квоты для иностранцев?
Здравствуйте, меня зовут Ая Шафран, и я — жена пилота. Мой муж Павел Семченко прошел серьезное собеседование в крупной авиакомпании, но ему не пришлось управлять Boeing или Airbus. Ему не дали этого сделать — полгода назад Росавиация отобрала у него свидетельство коммерческого пилота, которое когда-то сама выдала. Не он один, десятки пилотов — стажеры и КВС [командиры воздушных судов — прим. ЕТВ] крупных авиакомпаний, вчерашние выпускники училищ и матерые инструкторы — разом лишились права летать. Формальные причины были разными,а истинная одна — Росавиация что-то не поделила с училищем и решила уничтожить его руками пилотов. В понедельник на Уралмаше прошел очередной суд, где мы могли убедиться — госзаказ действует на полную катушку.
Анамнез авиаболезни
Зачем я это рассказываю? Какое вам дело до нашей беды? Увы, сломанные жизни отдельных людей — это только верхушка айсберга. Под водой, скрытая от поверхностного взгляда, находится огромная проблема российской авиации. Скажу прямо — она серьезно больна.
Я не имею отношения к авиации, но за последний год, когда мой муж был вынужден бороться за свое право работать, я успела познакомиться с множеством пилотов. У нас есть группа в сети, где участники делятся новостями, обсуждают суды и законы, просто выплескивают свою боль от чудовищной ситуации, в которую попали. Это пятьсот глаз и ушей в малых и крупных авиакомпаниях, государственных и частных летных училищах. И описанная ими картина ужасает.
Например. Представьте себе, что вы сидите в самолете, а за штурвалом пилот, который боится потерять не только работу, но само право на нее. Он плохо спит, нервничает, по утрам первым делом читает новости — не аннулировали ли его свидетельство. Представили? Так вот, это совершенно реальная ситуация. Сотни пилотов в стране видят, что их коллеги один за другим попадают под пресс карательной машины. Причем делается это незаконно, и ни прокуратура, ни суды не желают их защищать. Значит,следующим может стать любой.
Пока под раздачу попадают выпускники частных училищ (Росавиация устраняет конкуренцию, оставляя на рынке летного образования исключительно свои учреждения). В опасности переученные штурманы, бортинженеры, бывшие военные летчики, пилоты, которые учились за границей. Каждый из них однажды, вернувшись из рейса, может узнать — случайно — что его пилотское уже неделю как аннулировано. И все. После этого будут суды (скорее всего, бессмысленные), долгие годы нервотрепки, колоссальные денежные потери.
Помните, в 2015 году во Франции разбился борт А320? Второй пилот Андреас Лубиц заблокировал двери кабины и направил самолет на скалы, погибло 150 человек. Причиной страшного самоубийства стала депрессия, вызванная тем, что пилот боялся лишиться работы по медицинским показаниям. Не выдержал давления, убил себя и других. Так вот, в России ни один пилот не может чувствовать себя спокойно. Государственный орган, который должен обеспечивать безопасность полетов, превратился в сумасшедшую карательную машину.
Но есть же и «правильные» пилоты, выпускники государственных училищ, подведомственных Росавиации! Скорее всего, им аннулирование не грозит. Их проблема не в предвзятости, а в излишнем расположении Росавиации. Пока федеральное агентство воздушного транспорта устраняет конкурентов, в госучилищах происходит один авиационный инцидент за другим. Проверяющие органы редко сюда наведываются, а если и приходят, то не спешат исправить нарушения, которых здесь в избытке.
Например, многие курсанты, вопреки требованиям закона, не имеют самостоятельного налета (это когда пилот находится в кабине один). Руководство учебного заведения не слишком им доверяет и опасается, что учащиеся угробят самолет и сами пострадают. Однажды такой выпускник сдаст экзамены, пройдет сложное собеседование в авиакомпании, введется в командиры. Настанет момент, когда ему придется принимать судьбоносное решение. И это будет его первый подобный опыт. Никто не может предсказать, справится ли такой пилот.
Авиакатастрофа судьбы
Я рассказала про частные следствия конкретных действий, которые предпринимает конкретный госорган. Это грустно и страшно, но это еще не все. Самое ужасное, с чем мне довелось столкнуться, — осознание нашей полной беззащитности. Понимание: государство сомнет любого. Законы не работают. Прокуратура, суд, другие ведомства, к которым мы прикоснулись, рассыпались в труху, за их фасадами оказалась сплошная гниль. Наша история открыла нам, что в России есть только иллюзия работающей структуры, карго-культ государственных институтов, лишенный подлинного содержания.
Когда наши с Павлом отношения только начинались, он был самым лояльным к государству человеком, которого мне приходилось видеть. Он поддерживал даже сомнительные, на мой взгляд, действия правительства, уважал в руководстве страны силу, готов был сам помогать «наводить в стране порядок». Искренне, ради процветания родины, как бы пафосно это ни звучало.
У Павла были прекрасные перспективы. По первой специальности он — инженер информационной безопасности. Работал в хорошей компании, заработал около двух миллионов на обучение летному делу и приступил к осуществлению мечты о небе. Сознательно и спокойно шел к цели. Медкомиссии, летные проверки, зачеты — он все делал вовремя, с непредставимой для меня щепетильностью. Естественно, оценки были сплошь отличные.
Павел получил свидетельство коммерческого пилота. Спустя полгода запахло жареным. Сарафанное радио донесло удивительные вести: Росавиация «рекомендует» авиакомпаниям, не брать выпускников Челябинского летного училища, которое окончил Павел. С рекомендациями госоргана не шутят, так что куда бы Павел ни приходил, везде горел красный свет.
Наконец, одна крупная и смелая авиакомпания пригласила мужа на собеседование. Попасть на летную работу непросто, по сути нужно заново сдать все предметы — метеорологию, аэродинамику, авиационный английский, тренажер на воздушном судне. Из 16 кандидатов Павел был четвертым. Его ждали с трудовой книжкой, но не дождались — Росавиация аннулировала его пилотское. Без предупреждения. Без объяснений.
Павел попытался разобраться с претензиями Росавиации и пойти ей навстречу, чтобы стать «правильным» пилотом. Наивный, он не раз приходил на прием к руководству, вел беседы, но все впустую. Постепенно Павел стал флагманом аннулированных пилотов. Как уверенный в государстве человек, он считал, что проблема исключительно в Росавиации и недобросовестных людях, которые ее возглавляют. Спасение предполагалось найти в законе — ведь он был на нашей стороне.
Только вышло все не так. Сначала позицию агентства начала поддерживать прокуратура. Потом оказалось, что абсурдные решения готовы принимать и суды.
Я видела один такой процесс. Уральская транспортная прокуратура потребовала закрыть Челябинское летное училище. Представитель училища спрашивает юриста Росавиации: «Почему вы настаиваете, что мы переучивали специалистов? Разве человек, который только что поступил, специалист? Если по вашей логике он — специалист, значит, вчерашний выпускник 11 класса школы может вести самолет?» На это Росавиации ответить нечего, но нужно — суд ждет. Поэтому «да, он специалист», — робко отвечает юрист. В зале суда взрыв смеха, судья хихикает в кулачок. Но выносит решение в пользу прокуратуры — училище закрыть.
Все законные способы вернуть пилотское мы исчерпали. Сейчас готовятся апелляции, но на них надежды почти нет. «Знаешь, самое страшное, что я теряю смысл жизни», — сказал мне муж после суда. За год официальных обращений во все инстанции, писем, судебных тяжб он научился дословно цитировать воздушное право, помогал советами своим коллегам, дал сотни интервью — ВВС, «Коммерсант», «Медуза»… Он стал представителем всех незаслуженно обиженных государством пилотов.
А еще — человеком,который лишился уверенности. В своей стране, в справедливости. Его мечту украли. Его будущее — и будущее нашей семьи — болтается в воздухе. История Павла — идеальный кейс «как превратить законопослушного и лояльного гражданина в оппозиционера». Нет, мы не стали сторонниками Навального или Собчак. Просто научились реально смотреть на вещи.
Ответа на главный вопрос — зачем? — мы не знаем до сих пор. Зачем Росавиация уничтожает пилотов? Заставляет своих юристов ездить по всей стране и устраивать цирк в судах? Публиковать на сайте очередной приказ об аннулировании, а следом — приказ о расширении квот для иностранцев? Возможно, ответа мы не узнаем. Остаться без будущего страшно, но не знать почему — еще хуже. Самое плохое — ни один из нас, граждан РФ, не в безопасности. Волосок, на котором висят наши судьбы, можно оборвать в один момент.
Государство не будет о вас заботиться. Берегите себя сами.
Фото: pixabay.com, из личного архива Аи Шафран.
Коллаж: Николай Пекарский, ЕТВ
P.S. Сейчас Павел и Ая живут в Израиле. Мечта о небе не умерла. она просто сменила прописку...