Для человека, не склонного к алкоголизму, редкий случай, что в 8 утра хочется, очень хочется откупорить бутылку шампанского и окропить завтрак, машину и ворота детского сада.... открывшегося после трехнедельных каникул!!! Сейчас я полулежу в городском кафе с чувством солдата, вернувшегося с войны. Не раз ранен, давно не мыт, на лбу полосы траншейной земли, на левом плече тяжелые грехи, на правом - героические подвиги, в ногах усталость, в руках стакан, в душе покой. Я сделала это. Я пережила каникулы детей и отпуск мужа.
На второй неделе отдыха я почувствовала в себе религиозное призвание и забила в гугле: "монастырь бретань уйти". Я начала читать про новициат и со злорадством представляла себе, как досажу мужу своей монашеской кротостью и приструню детей строгостью черных одеяний. К тому же черный цвет мне всегда шел. В процесс чтения двадцать четвертым кадром вклинивались дети и муж с разнообразными требованиями, которые сделали бы честь любому террористу (ну, кроме, пожалуй: "Я покакилааа, вытри попу"). Дочитав до второй строчки (спустя три дня), я уже забыла, о чем говорилось в первой. Я напрягла память, но припомнила только, что надо сходить к соседке извиниться, что дети заглядывали в ее окна через перископ. Так закончилась моя католическая карьера.
Проблемы с памятью стали досадным, но не единственным симптомом каникул. Когда я стала считать растения зеленого горошка очень умными, во мне зашевелились, было, смутные сомнения. Но они быстро развеялись - вы не поверите, горошки такие умницы... Впрочем, я вам потом расскажу, там длинно.
Сквозь стеклянные стены кафе я вижу Катрину, свою подругу, с которой у нас назначена встреча. Сейчас она выглядит куда лучше, чем на днях, когда мы с ней водили детей на городской карнавал.
1. Карнавал.
Несколько месяцев тому назад предприятия нашей округи приостановили производства и ценой значительного понижения ВВП мастерили головы Микки Маусов и драконов из папье-маше и красили свои грузовики в самые залихватские цвета. И вот День пришел!
Раскрашенные как в Бомбее грузовики, увенчанные головами монстров из папье-маше, поехали по улицам нашего города. Учитывая, что в нашем городе фотографируют даже проезд обычного грузовика (Ого! Поглядите только, мельничный жернов везет!) , то всем не терпелось увидеть такие диковинки. И мы с Катриной поспешили слиться с толпой зевак, надеясь увидеть повозку Почты, а если повезет, то и нашего автосервиса.
Солнце палило нещадно. Наши многочисленные дети хотели мороженого, писать, пить, идти туда, идти оттуда, а главное, гелиевые шарики! Динамики на грузовиках старательно перекрикивали друг друга, стремясь сразить публику размахом и децибелами. Чужие дети перекрикивали динамики. Наши дети перекрикивали чужих детей. Катрина, офицер бритиш ройал нэви по работе и ловкий серфер на досуге, сейчас шла, с трудом волоча ноги и детей и дыша как на схватках. Я как раз схватила и высморкала незнакомого ребенка, когда заметила опасность: вдалеке, над вспотевшими головами сограждан парили гелиевые шары. Моя подруга тоже заметила их своим острым армейским глазом. - Детки, а давайте пойдем выпьем лимонаду, - задорно воскликнула она, разворачиваясь в противоположном от шаров направлении, но маневр не удался.
- Шарики! - радостно воскликнула Лиза и прошла между ног впереди стоящего горожанина. Остальные дети последовали за ней напролом, как армия зомби, в сторону переливающихся на солнце шаров. - Мы их теряем! - воскликнули мы. - Черт, придется делать еще, - беспечно отозвался мой муж, который курил в тенечке.
Нам с Катриной ничего не оставалось, как, кудахтая извинения, проталкиваться за детьми, стараясь не потерять их из виду. Пересчитав детей по головам, мы констатировали, что никого не потеряли, но приобрели одного лишнего. Выйдя на свободный участок, один из наших мальчиков решил, что это укромное место как раз подойдет, чтобы быстренько облегчиться.
Наша группа с писающим мальчиком была заснята на тысячу фотокамер, а очередному грузовику, исторгающему инфернальную музыку и качающему гигантской головой из папье-маше, а также небольшому, человек эдак в тридцать, хору с перьями на фуражках, пришлось подождать, пока проезд освободится. Рискуя жизнью под колесами повозок, мы наконец добрались до тележки торговца шариками.
- Я хочу пингвина, - застенчиво попросил Антуан. Мы немного удивились этому неожиданно открывшемуся интересу к пингвинам, никогда ранее не занимавшим сколь бы то ни было значительного места (а точнее никакого) в нашей жизни , но обстановка не располагала к раздумьям. У продавца были феи, самолеты, собачий патруль и космические ракеты. Единственное, чего не было в широком ассортименте шаров, так это пингвинов. Но Антуан настаивал, указывая пальцем вверх. - Этого? Этого? - перебрав все шары (обе сотни), последним продавец выдернул из связки фигуру Миньона, желтого в синих штанах. - О да, месье, спасибо! Я хотел именно этого пингвина! - обрадовался Антуан.
Лиза выбрала огромного розового единорога, дети Катрины, повинуясь генетике, вертолеты и самолеты, "как в армии", а прибившийся к нам чужой ребенок оказался девочкой и предпочел Принцессу Эльзу. Воцарился миг идиллии.
И тут шарик сына Катрины запутался в колючей изгороди и беззвучно лопнул. Лукас широко раскрыл рот и звучно зарыдал. Фокусник схватил дочку Катрины и спрятал ее в черном ящике. Раскаленный асфальт под нашими ногами вибрировал в такт музыке.
Спустя час мы прощались на парковке. Мой муж уже сел в машину, и его небритое угрюмое лицо едва виднелось в узком просвете в обрамлении нежных облаков сахарной ваты, розового единорога в натуральную величину и веселенького Миньона.
- Дорогая, - нагнулась ко мне Катрин, - Кажется, у меня небольшое посттравматическое расстройство. Однажды у меня уже было ПТР после миссии в горячей точке, но там было куда тише... Впрочем, - добавила она с английской благожелательностью, - карнавал был очень мил, не правда ли. И детки повеселились.
Лицо все еще рыдающего Люкаса расплющилось по стеклу автомобиля. Сестра дразнила его своим шариком, пока не подавилась сахарной ватой. - Мамочка идет, - нежно воскликнула Катрина в сторону булькающего и хрипящего автомобиля. Мой муж вырулил с парковки - незнакомый прохожий отчего-то в испуге отшатнулся - и в витрине неработающего магазина отразилась наша машина. За рулем сидел желтый крутобокий Миньон и широко улыбался прохожим.
Назавтра нас ждало два испытания. За ночь Лизин единорог сдулся. Его плоский труп лежал в рассветных лучах солнца, и Лизино сердце почуяло беду. В пять утра она встала, пошла искать своего единорога и... Слегка оправившись от этого потрясения, мы заснули, а спустя час проснулись Антуан с Миньоном.
Антуан не расставался со своим круглым другом. Он ходил с ним в туалет (Миньон стукался о притолоки), и завтракал под плавающей желтой тучкой. Большой блестящий шар летал по дому и под ним семенили две худые тонкие ножки, вприпрыжку перемещавшиеся по своим многочисленным делам: с шариком на веревочке Антуан удивительно походил на Пятачка, спешащего на праздник к Иа. За утро я уже свыклась видеть их вместе. Пока.... пока Антуан не решил покачаться на качелях в саду. Качаться с шаром было неудобно, и Антуан применил инженерный подход - он привязал шар к увесистому тюбику со столярным клеем (одна из тех вещиц, что у вас всегда с собой) и положил рядом с качелями.
Все шло хорошо, пока ветер не качнул шар в сторону качелей. Качели зацепили веревку и сдернули ее с грузика. Оказавшись на свободе, Миньон неудержимо поплыл ввысь. Слезы пучками брызнули из глаз Антуана, капли разлетались во все стороны, как их рисуют в книгах. - Мой шааарииик! - взвыл бедный ребенок, столкнувшийся с расставанием.
- Ему там лучше, - увещевала я, припомнив, что, кажется, именно так говорил кюре, правда, в немного иных обстоятельствах. Я не могла отделаться от мысли, что шар очень красиво поднимается в голубое небо. Он медленно вращался, подставляя солнцу то один, то другой золотящийся бок. Антуан разбрызгивал слезы струями (на этом месте теперь лучше всего вырос газон) и оставался безутешен. Пока ветер не сменился. - Смотри-ка, - сказала я, щурясь от солнца, - Ветер дует на восток. Есть шанс, что он донесет шар до самой Москвы!
Рыдания стали чуть тише.
- Надо не забыть предупредить мами, что если она заметит в небе такой вот желтый шар, то это наш! Шар превратился в серебристую точку, мигнул еще несколько раз и исчез в верхних слоях атмосферы. Мой муж с соседом, обходящие наш участок на предмет каких-то работ, нашли нас в слезах. Я не смогла убедить их, что мои глаза слезятся от солнца.
Ps. Услышав эту горестную историю, мамина подруга, абхазка, очень расчувствовалась и с присущим ей роскошным размахом купила для Антуана целую связку шаров (в прошлый раз она с тем же размахом заказала для меня накануне маминого отъезда десяток масляных, нежных, дышащих хачапури, которым требовался особый уход, и которые мама везла потом, преодолевая таможни, в ручной клади с проклятиями в мой, в подругин, и в хачапурский адрес, а по прибытию мой муж напомнил ей, что пиццу можно было заказать и здесь). Помня о том, что запихать два шара в машину оказалось схоже с тем, чтобы усадить в эту машину пару неприрученных макак, мне очень любопытно, как моя мама будет запихивать гроздь шаров в салон самолета. С высокой долей вероятности я надеюсь, что случайный доброжелательный попутчик заснимет это на телефон и выложет в сеть.