Иннокентий Анненский – человек необычной поэтической судьбы. Его жизнь выделяется даже в ряду прочих эксцентрических биографий представителей Серебряного века. Concepture предлагает статью, знакомящую читателя с особенностями поэтического творчества этого глубоко талантливого автора.
К моменту выхода своего первого поэтического сборника (1904 год) Анненский был уже не просто немолоды м человеком с устоявшимся миросозерцанием, - к этому времени он достиг вершины, апогея своей служебной и научной деятельности. Он - видный сановник, директор Николаевской гимназии в Царском Селе, постоянной резиденции царя, что, естественно, делало службу Анненского особенно сложной и ответственной. Он - известный педагог, автор нескольких статей на педагогические темы в специальных журналах. Он – замечательный ученый-филолог, который главным делом своей жизни считает перевод трагедий Еврипида (с комментариями и статьями), создатель и оригинальных трагедий на еврипидовские сюжеты. Словом, к 1904 году – это человек вполне устоявшейся и даже предрешенной судьбы, – жить ему оставалось всего пять лет.
Поэзия Анненского представляет собой особый случай. В его стихах глубокая искренность, интимность переживаний, даже таких сложных, как растерянность перед жизнью и перед ее мгновениями, трагизм безверия, страх смерти, – находят и безупречно адекватную форму. Никакой наспех брошенной, неотделанной поэтической мысли, никакого неряшества и «распущенства» (так сам он называл небрежность в одежде).
Конечно, будучи современником эпохи декаданса, он по-своему вынужден был платить дань этой культурной моде. Вот почему в его стихотворениях истинная и глубокая скорбь всегда отливалась в манерную изысканность декадентских переживаний.
Тем не менее другой великий поэт Александр Блок сумел усмотреть подлинное лицо поэта под декадентской маской. Блок так отзывается о поэзии Анненского: «душа как бы прячет себя от себя самой, переживает свои чистые ощущения в угаре декадентских форм».
Вслед за Блоком мы можем сказать, что банальность декадентского отчаяния не должна отвлекать нас от глубины трагической тоски, которой пронизаны почти все стихотворения Анненского.
Противоречивость и некоторая загадочность образа Анненского, замеченная Блоком, отнюдь не снята и позднейшими размышлениями о его творчестве. Эту свою будущую форму существования в сознании читателей Анненский предугадывал сам:
Пусть травы сменятся над капищем волненья
И восковой в гробу забудется рука,
Мне кажется, меж вас одно недоуменье
Все будет жить мое, одна моя Тоска.
Сказать, что в поэзии Анненского сильны декадентские настроения, – значит, ничего еще не сказать об Анненском, несмотря на всю истинность утверждения. (Понятие «декадентство» – не бранная кличка, в начале века почти не было явлений искусства, в той или иной мере не затронутых декадентством.) Безверие, отчаяние, одиночество, тоска еще не делают поэта «декадентом». Декадентство – это эстетская игра в безверие, отчаяние, одиночество, это – утверждение индивидуализма и оторванности от мира и от людей, от всего, что не «я», отрицание самодовлеющей ценности другого «я». Отчаяние и безверие, – если это не поза, а глубокая внутренняя правда, – еще не разрушают поэзию, еще могут быть прочной почвой для нее.
Вот как выражает Анненский трагедию отторженности человека от целого:
Я на дне, я печальный обломок,
Надо мной зеленеет вода.
Из тяжелых стеклянных потемок
Нет путей никому, никуда...
Помню небо, зигзаги полета,
Белый мрамор, под ним водоем,
Помню дым от струи водомета,
Весь изнизанный синим огнем...
Если ж верить тем шепотам бреда,
Что томят мой постылый покой,
Там тоскует по мне Андромеда
С искалеченной белой рукой.
Полную версию статьи читайте на сайте concepture.club
Автор текста Ефрем Таскин
