...Наши входят в освобожденный Кишинев. Дубиновский в просоленной гимнастерке шагает по мостовой, жадно вглядывается в незнакомое лицо знакомого города. Ребятишки у порушенного дома. Женщина вынесла кувшин с вином, угощает мамалыгой. А что было тут, на месте воронки?
Профессиональная память скульптора подсказывает Дубиновскому облик сгоревших домов. Настрадалась ты, родная Молдова. Каким светом брезжил этот долгожданный день в мечтах!
Когда его тяжело ранило под Сталинградом и он, истекающий кровью, немой из-за раздробленной челюсти, лежал у полевого лазарета, соседом оказался молдаванин. Постанывая от боли, тот подбадривал других, все повторял адрес — звал после войны в гости. До рассвета земляк не дожил. Дубиновскому врезались в память его руки, громадные, корявые руки, привычные к труду.
...Они идут по свободному Кишиневу. Стоит август — зеленый, золотой, щедрый молдавский август. Но сейчас запах яблок и виноградного сока мешается с гарью и сладковатым запахом крови.
Виноград и кровь. Жизнь и тлен. Жизнь!
На днях он наблюдал такую сцену. Артиллеристы после боя вывозили пушки. Возница тронул лошадей к дороге не по прежней колее, а напрямик, через виноградник. И тут русский парень — скуластое добродушное лицо, мощный торс — забежал вперед:
«Виноград, не видишь? Людям хозяйство налаживать!»
Пройдут годы, и Дубиновский увидит похожую сцену в превосходном грузинском фильме «Отец солдата». И поразится силе жизнеутверждения: каждый художник, осмысливая трагедию величайшей в истории человечества войны и значимость победы над фашизмом, искал свой символ бессмертия. Ведь мы воевали ради того, чтобы торжествовала жизнь, торжествовал созидательный труд на свободной земле. И одной из первых послевоенных скульптур Дубиновского будет пахарь, не успевший снять гимнастерку; он крепко прижал к груди краснозвездную пилотку, точно чашу, доверху полную драгоценным зерном, и разбрасывает семена в израненную, спасенную от поругания землю. У пахаря руки того молдаванина, что навеки остался под Сталинградом. А в лице его — крестьянская основательность русского парня, оберегавшего молдавский виноградник:
«Людям хозяйство налаживать!».
Но все это будет потом — и замыслы, и поиски, и высокие звания. Дубиновский идет по разрушенному Кишиневу, ощущая себя рядовым Советской Армии — всесильной и справедливой...
* * *
На монументе надпись:
«Героической Советской Армии в честь освобождения Молдавии от немецко-фашистских захватчиков».
Как же родилась композиция произведения? Имеет ли символическая женщина реальный, конкретный прототип? Или, как это зачастую бывает в творчестве, замысел созревал медленно, исподволь, образ вбирал в себя черты многих людей?
— Трудно даже перечислить всех женщин, кому я хотел поклониться,
— говорит скульптор.
— Как сын. Как гражданин.
Дубиновский рассказывает, как в первые же месяцы войны они с женой потеряли друг друга. Лидию тоже призвали в армию, она отправилась на Дальний Восток. Он писал ей, но ответов не было. После Сталинграда его эвакуировали в глубокий тыл, в Иркутск: предстояло одну за другой выдержать несколько сложнейших операций. И вот там-то, оформляясь в госпитале, он услышал в разговоре от одной из сотрудниц:
«Посоветуюсь с Лидией Семеновной».
Спросил машинально:
«А как ее фамилия — Лидии Семеновны?»
«Дубиновская».
«Она с сыном?»
«Да, мальчонка при ней, Веня».
Бывали в дни войны такие совпадения, что и поверить-то в них трудно... Их приютила у себя солдатка, молчаливая, неулыбчивая женщина. Сама ушла к сестре, а им оставила теплый, до блеска отмытый дом.
«Пельмени в мешке на морозе. Берите. Мой пельмени очень уважает. Вернется — каждый день буду лепить».
Дубиновский вспоминает заведующую детским садиком с трогательной фамилией Сироткина. Прослышав, что он художник, что уже пошел на поправку и начинает работать, она пришла к нему с просьбой: ребятишки из эвакуированных никак не привыкнут, никак не оттают; не сможет ли он их хоть чем-нибудь порадовать? И он рисовал в садике на окнах смешных, зверей, а в палисаднике они с Сироткиной «вырастили» целый цветник из фанерных, ярко раскрашенных тюльпанов, колокольчиков и роз...
БЛИЗОК ЮБИЛЕЙ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ. ОБЩИЙ НАШ ЮБИЛЕЙ. В ПРЕДДВЕРИИ ЕГО НИЗКО КЛАНЯЮСЬ ВАМ, ДОРОГИЕ ЖЕНЩИНЫ, РАЗДЕЛИВШИЕ С НАМИ ТЯГОТЫ ВОЙНЫ. И ТОЙ, ЧТО ВОЕВАЛА С НАМИ ПЛЕЧОМ К ПЛЕЧУ. ТОЙ, ЧТО ВЫНОСИЛА РАНЕНЫХ ИЗ-ПОД ОГНЯ. ТОЙ, ЧТО ЗАМЕНИЛА У СТАНКА МУЖА И СЫНА. ТОЙ, ЧТО УМЕЛА ЖДАТЬ.
СОЛДАТСКОЕ СПАСИБО ВАМ, ЛЮБИМЫЕ!
— из беседы со скульптором Л. И. ДУБИНОВСКИМ. 1975 Г.