Это было печально. Сплошное разочарование. Обидно.
Дом, известный как Szenes ház, упоминается при любых разговорах о будапештском модерне в качестве образца выдающегося и своеобразного.
Он не совсем в центре, и мне в прогулках обычно не попадался. Наконец, добралась.
Грустно.
Подозрения возникли еще пока разглядывала фасад.
Но нужно ж было попасть во двор.
Попала… двор оказался розовый и желто-голубой. Как детский садик, раскрашенный по задумке заведующей.
Меньше всего у меня вопросов к жителям дома. Они – ничего не испортили. Не захламили, не поломали, не переделали по своему вкусу.
По ограде лестницы видно. Эти хвостики и завитушки перил ведь мало того, что непластичны и негармоничны, они еще и не конструктивны, они в воздухе висят и торчат, ничего не поддерживая и ни к чему не крепясь. А их не погнули. Не оторвали. Даже так: проследили, чтобы они за сто десять лет существования дома (две мировые войны, три революции) не погнулись и не оторвались.
А вот к архитектору вопросов много.
Бабочки. Перила в виде бабочек…
Лампа в форме зайчика, сумка в форме кошечки, чашка в форме домика. Совершенно детсадовское неразличение формы и функции.
А почему бы нам не сделать вместо перил бабочку? Раз – и вот у нас бабочка.
Легкость в мыслях необыкновенная.
Я уже не понимаю, что здесь «декоративное оформление», что пятна от протеков воды, что торчащая конструкция, которая же как-то должна эти загибулины удерживать в вертикальном положении. Абсолютная беззаботность архитектора: я, мол, нарисовал, а как это всё будет существовать – не моя печаль…
Почему столбы такого обгрызенного вида? Что за полоски, да еще с дырками посередине, над арками? И что делать с водой, в отсутствие карнизов текущей прямо по стенам?
Это не архитектура. Это украшения, на архитектуру навешенные, как на елку.
Орнаменты, и сами-то по себе не очень внятно организованные, еще и накладываются друг на друга и взаимно уничтожаются.
Розовенькое и голубенькое.
А вот так. И криво, и косо, и неконструктивно, и неритмично, и одно другому мешает.
Одни цветочки поверх других цветочков.
И хвостики наверх. Или это тычинки?
Терпимо, когда архитектор (или это был уже маляр?) усилием воли сдерживает желание покрасить всё если не в розовый, то в желтый, и остается графика белого.
Хотя графика... Да тоже гордиться нечем. Листочки эти, сердечки… Девочки такое на скучных уроках рисуют в тетрадках.
Похоже, архитектору мешает архитектура. Он нарисовал этакие эээ пятна, розовым по желтому, а дверь между ними симметрично уже не помещается. И балки какие-то зачем-то сверху, противные, мешаются только тут.
Вышла из двора, посмотрела еще раз на фасад.
Дворик-то жители берегут, а снаружи – совсем беда.
В Будапеште на фасадах не редкость вмятины и сколы от пуль и снарядов Второй мировой или 1956 года. Но это другое. Это – плохая работа. Это плохие материалы, это слабый цемент.
Это архитектор, не давший себе труда подумать, как все эти рельефы с птичками будут на стене держаться. Он же их не поставил, не сконструировал, а просто прилепил. Пластилином? Им не за что держаться на стене. Они и не держатся.
Тот случай, когда не знаешь, что хуже: качество орнамента, качество проекта или качество воплощения.
Всё со всем в гармонии, и всё – хуже.
Многозначительная для Будапешта деталь: водосточная труба, под землю не заведенная, льющая дождевую воду прямо прохожим по ноги.
Смотрим вверх: так и есть. Трубу потом доделывали. Отводили, стало быть, воду, собиравшуюся на крыше этой эээ выпуклости.
Причем до того, как сделали, вода успела смыть карниз над окном. Смыть. Карниз.
Архитектор о том, куда воде деваться, не подумал.
Он бабочек рисовал.
Бабочек и цветочки. Похоже, он исходил из того, что вышивку можно перенести на архитектуру просто так, перерисовав.
Различия в материале, функции, предназначении? В условиях эксплуатации?.. О чем вы?
Конечно, опасность обрушения, было б странно, если б не.
Грустная, в целом, картина.
И дело не только в профессиональных качествах архитектора. Дело в сущностных свойствах самого стиля модерн, в его отношении к архитектурному ремеслу. Стиль предыдущей эпохи, то, что называется эклектика, не стремился к новизне и оригинальности, базировался на внятных принципах и потому не требовал от архитектора гениальности. Достаточно было хорошо выучить ремесло. Колонна – с капителью, над окном – карниз, фронтон – треугольный, дом – чтобы в нем обитать, опора – чтобы нести нагрузку. Какие бывают капители и фронтоны, смотрим в альбомах образцов; как рассчитывать нагрузку, выясняем у предшественников. Не надо экспериментировать на архитектуре – в ней же людям жить. Надо делать, как учили. Не надо быть гением, надо быть Мастером.
А модерну мастерство скучно. Ему как учили – не интересно. Ему гениев подавай. Для него дом – не дом, а повод показать себя, любимого. О прозе жизни, вроде воды, текущей по стенам, и сопромата, не задумывающегося: фи.
Зато – бабочки!
Грустно…