Идём со Степкой в садик. Сегодня первый день, когда Галя после декрета выходит на работу. А значит - сегодня же первый день у Степы, когда он пробудет в саду до вечера.
Никакого напряжения. Все как обычно, шагаем по лужам, поем песню бременских музыкантов. Заходим в садик, Степка, весело вытягивая язык, показывает горло медсестре на входе. Потом поднимаемся по лестнице и привычно разглядываем ёжика из шишек и рыбок в аквариуме. Все спокойно, и тут перед самой дверью в группу Степа тихо произносит: хочу к маме. Робкая попытка маленького человечка противостоять большим обстоятельствам. Я говорю что-то ободряющее, и мы заходим внутрь. Там я снимаю с него куртку, ботинки, переодеваю. Все это в полной тишине и сосредоточенности. Ощущение, что веду каторжника на казнь.
Переодел, стоим прощаемся. Я говорю: пока, Степочка, мама сегодня придёт за тобой попозже, а ты здесь побудешь, погуляешь, потом поспишь с ребятами. В ответ тишина. Как будто сцена из фильма Звягинцева. Степа стоит и смотрит в сторону. Не моргает, в глазах начинает блестеть влага, но слез нет. Такое трогательное мужество. Его взгляд говорит: нет, я не заплачу, но мне очень-очень-очень обидно, папа. Мне кажется, это первый раз, когда Степка столкнулся с тем, что мы назвали бы несправедливостью. И, конечно, все наши разговоры о том, что папе с мамой надо работать, его не особо трогают, потому что трудно в таком возрасте понять, что это вообще за работа такая. А вот то, что тебя оставляют в садике на весь день, хотя ещё вчера можно было все время быть с мамой, понять очень легко.
Разворачивается и уходит молча. Открывает и закрывает за собой дверь. Пока, Степка. В жизни будет ещё много таких обид. Желаю тебе переживать их легко.
В общем, ухожу из садика в смешанных чувствах. Вроде бы все прошло спокойно, но вот этот Степкин взгляд в сторону, его молчание...
Через час воспитательница присылает фотографию: Степа сидит за столом и уплетает ложкой кашу. И подпись: съел уже две тарелки. Ух, отлегло.
Это было в пятницу. А в понедельник снова идём со Степкой. История повторяется точь-в-точь. Та же тишина при переодевании, тот же взгляд в сторону. Я выставляю кулак и говорю: давай. Степка стукает своим кулачком о мой. Спрашиваю: поцелую тебя? Он не сопротивляется, и я касаюсь губами его тёплой щеки. И тут вижу, из его глаз начинают течь слезы. Он храбро пытается их сдержать, но они предательски продолжают катиться по лицу. Степка ловит мой жалобный взгляд и начинается всхлипывать и плакать.
Я, чтобы не доводить его вообще до истерики, начинаю ретироваться. Воспитательница берет Стеньку на руки, и он утыкается мокрым лицом ей в плечо. Господи, какая трагедия в группе 3-6 в детском саду на Молодежной улице. А сколько ещё таких детских драм по всей стране, в тысячах садиков!
Выхожу на улицу, грущу... Какая вера в нем в нас и какая сила, настоящие стойкость и мужество. И жалко его, и радостно, что это все лишь расставание в садике...
Через полчаса сообщение от воспитателя: у Степы все хорошо. И фото: довольный мальчуган весело смотрит вперёд.
Всё будет хорошо.
