Человеку, маленькому ли, большому ли, свойственно искать общение с себе подобными. Кому-то это удается легко, кто-то страстно желает дружить и общаться, но стесняется, поэтому стоит в сторонке безмолвным наблюдателем. При известном упорстве и деликатности родителей таких застенчивых малышей иногда удается расшевелить, но чаще всего ситуация в корне меняется, если в поле зрения появляется страстно желаемая, такая привлекательная и соблазнительная игрушка.
С точки зрения неписаных правил поведения на детской площадке мама должна учить ребенка знакомиться с другими детьми, вести себя дружелюбно и делиться своими игрушками. При прочих равных первые два пункта менее спорны, чем третий — во всяком случае для меня.
Не раз случалось так, что, выходя во двор с большой сумкой обычных совков и формочек, домой мы возвращались едва ли с половиной этого имущества. С одной стороны, это копеечные игрушки, тем более что практически у всех завсегдатаев песочницы они одинаковые: детский магазин-то в округе один. На детской площадке постоянно происходит круговорот совочков и формочек, но тут есть вторая сторона медали — мамы относятся к этим простеньким кускам пластмассы куда спокойнее и проще, чем сами дети.
А для детей, даже тех, которым не раз объясняли, что совочек — не та вещь, которую нужно отстаивать всеми способами, очень сложно понять, почему существует такая разница в отношении к своим собственным вещам. Особенно если к дорогому велосипеду, за который мама переживает, ребенок относится с прохладцей, а вот этот розовый совочек, который мама предлагает отдать поиграть другому малышу — самый-самый любимый.
Многие мои знакомые мамы, пока их дети еще были совсем маленькими, скептически смотрели на «безобразия», творящиеся на детских площадках. Да что скрывать, я и сама довольно долго обходила их стороной — ровно до тех пор, пока моя годовалая пигалица недвусмысленно не показала пальцем на песочницу с требовательным и таким же недвусмысленным «Нння!». С тех пор много времени прошло, много куличиков было слеплено, достаточно формочек упокоилось под толщей перемешанного с мусором песка московских песочниц. Не все неписаные правила песочницы меня устроили, тем более что все трактуют их по-разному. И у меня теперь есть свои выводы, основанные на житейском опыте.
Во-первых, детям нужно быть морально готовыми к тому, что на их имущество будут посягать.
Да-да, нам, взрослым, сложно понять, почему они вцепляются мертвой хваткой в кусок китайского пластика и визжат так, что уши закладывает, когда к тому же кусочку пластика тянется рука играющего рядом милого, улыбчивого малыша, который вдобавок значительно младше и вообще безобиден на вид.
Есть такой возраст, в котором чадо уже осознало, что у него есть право на единоличное владение какой-то вещью, но еще не признало за другими такого же права на их вещи. И к скандалам приводит не то, что какой-то малыш не поделился игрушкой, а именно это нежелание признавать право этого малыша не давать никому свои вещи.
На площадках, куда я хожу с детьми, принято ругать детей за то, что они оберегают свои вещи от посягательств. Я вижу в этом некоторую нелогичность: как же так, сначала учить беречь свои игрушки, а потом учить безропотно отдавать их первому попросившему? Мы живем уже не в обществе, где все общее и у детей и у взрослых, а в обществе, где свою собственность охраняют зубами и когтями.
В первую очередь я учу детей никогда не зариться на чужое и ценить собственное.
А до того, что можно поделиться с симпатичным товарищем по песочнице своими драгоценными совочками, они доходят сами, без принуждений и подсказок. Ну не может человек делать добрые и справедливые дела по указке. Добро — это признак зрелости, оно идет из сердца. И желание поделиться с кем-то должно возникать в душе не потому, что «мама так учила», и тем более не потому, что «так принято». Для меня гораздо важнее, чтобы дети четко разделяли понятия «моё» и «чужое», и не рассчитывали особо на то, что все будут с ними делиться. В конце концов, именно такие правила действуют во взрослой жизни.