Павел уже минут пятнадцать бесцельно блуждал по дому, в котором ему предстояло провести всю следующую неделю. Мамина двоюродная сестра радушно предложила мужчине остановиться у неё на время небольшого отпуска, и Павел, не задумываясь, согласился. Гостиница бы вышла недёшево, а большим заработком мужчина пока похвастаться не мог. Предложение родственницы было как нельзя кстати.
Тётя Марина вообще была женщиной приятной, был у неё талант располагать к себе людей. Даже Павел, который не отличался особой общительностью, чувствовал себя комфортно в её компании. Сейчас же женщина была занята приготовлением обеда, поэтому Павел был предоставлен самому себе. Это время он решил потратить на изучение своего временного пристанища.
Дом был старой постройки. Мужчина мог поклясться, что он как будто чувствовал всю ту историю, что помнили эти стены. Как бы бредово это не звучало, но всё в этом здании было как-то иначе. Даже несмотря на то, что интерьер соответствовал современным течениям, атмосфера в доме всё равно была пропитана стариной.
Павел знал, что дом этот достался тётушке по наследству, и что он был в их семье с самого момента постройки. Здание было большое, двухэтажное, с немалым количеством комнат. При этом тётя Марина жила здесь одна, дети давно уже выросли и съехали на другую жилплощадь, а с мужем она была в разводе. Не одиноко ей здесь? Павел бы не смог здесь жить постоянно, слишком уж всё здесь давило на тебя, удушало.
Открывая дверь за дверью, мужчина продолжал свой осмотр. Вот комната, которая на следующую неделю станет ему домом. Вот спальня дочери тёти Марины, до сих пор обставленная так же, как и была, когда ещё не пустовала. А вот детская комната.
Именно она и заинтересовала Павла больше всего. Настолько, что он даже решил исследовать её повнимательнее.
Он зашёл внутрь, не забыв прикрыть за собой дверь, и сразу отметил, насколько эта детская отличалась от всех остальных комнат. Если спальни, хоть какое-то время и пустовавшие, были уютными и обжитыми, то эта комната напоминала музей.
Всё было какое-то серое и безжизненное, паутина в углах говорила о том, что эту комнату давно не убирали. Фарфоровые куклы, расставленные практически везде, выглядели хрупкими и слишком идеальными для детской. Они словно следили за всеми движениями мужчины своими немигающими округлыми глазами. Было жутковато.
Внимание Павла привлекла музыкальная шкатулка, которая казалась главным украшением этой комнаты. Искусно сделанная, она приковывала взгляд. Сразу было понятно – антиквариат. Мужчина не удержался от соблазна и, открыв шкатулку, аккуратно провернул ключик.
Заиграла приятная мелодия, а маленькая балерина начала свой прекрасный танец. Это завораживало и пленяло. Павел, который никогда не интересовался подобными вещами, и сам не мог сказать, сколько раз он снова и снова проворачивал маленький ключик.
Он бы мог стоять так и дальше, но мысль о том, что тётя Марина пойдёт его искать и застанет за этим занятием, заставила Павла поставить шкатулку на место. Время обеда приближалось, так что пора было уже спускаться в столовую.
С неким сожалением покинув странную детскую, мужчина сразу же пошёл на поиски хозяйки дома. Та нашлась в столовой, как раз заканчивая все приготовления к обеду.
- Тёть Марин, интересная у вас детская комната, никогда подобных не видел.
Женщина посмотрела на него с удивлением, на минутку прекращая раскладывать посуду:
- О чём ты, Паш? Была у нас раньше детская, да мы её давно уже под кабинет оборудовали. Детки выросли, да не нужна она стала.
- Ну а что это за комната тогда, раз не для детей? С фарфоровыми куклами и музыкальной шкатулкой?
- Павлуш, не понимаю, о чём ты. Нет здесь такой комнаты, да и не было никогда. Ни фарфоровых куколок, ни шкатулок музыкальных – ничего не было.
Мужчина сразу торопливо пошёл к той самой детской, чтобы раз и навсегда увериться в своём трезвом рассудке. Открыл дверь, и глазам своим поверить не мог.
Кабинет. Красивый современный кабинет с рабочим местом и рядом шкафов, уставленных книгами.
Что же это за дом-то такой?