#Чтиво@rhymes: Сергей Шнуров, лидер группировки «Ленинград», и PHARAOH, предводитель рэп-когорты Dead Dynasty для обложки октябрьского номера «Собака.ru» нашли не только десять отличий поколения 1990-х от центениалов, но и общий знаменатель — новые поэты ищут новое слово и новый звук.
— Вы оба, очевидно, перерастаете рамки когда-то выбранного стиля. Как «Ленинград» — не про ска-панк, так и PHARAOH не есть хип-хоп как таковой. В чем ваш посыл, что в вас преодолело то, чем вы формально являетесь?
ШНУРОВ: У каждого поколения есть свой язык. Но язык — структура динамичная, он меняется. Так что на примере каждого следующего поколения это видно особенно ясно — язык обновляется даже и в структурном смысле. Дело ведь не только в неологизмах или американизмах каких-то. Меняются не только слова, но меняется порядок слов. И в случае с PHARAOH это конкретно так. И в его случае я вижу появление нового языка, даже новой знаковой системы.
PHARAOH: Я слышал музыку «Ленинграда», когда мне было лет восемь, наверное, — у моего двоюродного брата были все кассеты. Мне запрещали это слушать, но я все-таки слушал. В тот момент я ничего не понимал, мне это все казалось смешным, провокационным и так далее. Когда я начал подрастать и понемногу понимать, что происходит, то мне показалось, что тексты, которые пишет Серега, одни из самых депрессивных, которые я когда-либо слушал из сферы творческой конъюнктуры в этой стране. У меня была большая дискуссия с одним моим знакомым насчет того, как музыканты выражают свои мысли в песнях. Серегу я на самом деле причислил бы к самым громкоговорящим и сделавшим себя именно по структуре гениальных музыкантов. Потому что я, например, мог бы провести огромную параллель с тем же Бобом Марли. Человек мог музыкой, которая одна по настроению, сказать совершенно другие вещи. И несмотря на то что все …, он мог погладить тебя своей музыкой по голове и сказать: да ничего страшного, мы прорвемся. И в текстах «Ленинграда» масса подобных двойных смыслов, когда на первый взгляд массовой аудитории ты слышишь одно, но, если ты умеешь различать, считывать структуры песен и раскладывать по полкам значения песен, которые делает Серега, там можно найти миллион разных углов, которые, наоборот, говорят о самом …, что есть на свете.
ШНУРОВ: Разных отражений!
— Интересно, что ты сказал про депрессивную сторону «Ленинграда», — потому что я, в свою очередь, был удивлен, что Шнурову так понравилась твоя музыка со всеми этими кадиллаками-катафалками, тяжким туманным звуком и прочей гробовой образностью. Это скорее для меня музыка, а он-то такую, в общем, никогда не жаловал.
ШНУРОВ: Да уж, ты у нас байронический герой. Но, что касается кадиллака-катафалка, это ты зря, в этом очень много моей любимой иронии, и я прочел ее сразу. Я увидел в этом не только некую обреченность, тлен и декадентство, но, наоборот, преодоление этого декадентства.
PHARAOH: Ну у нас все же поколенческие проблемы с Серегой разные. Но, может быть, мы говорим о них в похожей манере, похожим образом стебем это все.
— А в чем проблемы-то?
ШНУРОВ: Ну смотри, не мне тебе объяснять: у каждого поколения свои зависимости — ну вот тебе и проблемы разные!
PHARAOH: Именно так. Интернет — наркотик. Здоровый образ жизни — тоже наркотик. Вопрос, кто на чем сидит.
ШНУРОВ: Важна зависимость сама по себе.
— Раз уж вы заговорили про знаковые системы. Что за знаки вы расставили?
ШНУРОВ: Вот смотри: в чем разница между PHARAOH и «Ленинградом»? В моих текстах чаще упоминается слово …, а в текстах PHARAOH …
— Сука.
ШНУРОВ: Сучка! И это разные абсолютно категории. Сучка — это, извините, новое поколение.
PHARAOH: Она просто помоложе.
ШНУРОВ: Вообще-то … бывают и молодые.
PHARAOH: Но сучка — это … в зародыше.
— Не, ну это вы говорите о разных номинациях одного, скажем так, явления. А кто из вас что придумал нового?
PHARAOH: Мы просто видим зависимости, которыми болеют другие люди, и понимаем, что сами мы бы никогда в жизни на эту … бы не подсели, и думаем: ах вы, …
ШНУРОВ: В плохом смысле слова!
— Хорошо, а на кого вообще рассчитано ваше музицирование? Вы себе как-то выстраиваете аудиторию мечты?
PHARAOH: На самих себя.
ШНУРОВ: Музыка вообще выполняет функцию бани. Так как в баню русский народ перестал ходить, он ходит на концерты. Там температуры, в которых жить нельзя, — равно как и на концерте PHARAOH, я там был.
PHARAOH: Как и на концерте «Ленинграда».
ШНУРОВ: Не больше двух часов! Пришел, веником по … получил и ушел.
PHARAOH: Помял бабу.
— В лучшем случае.
PHARAOH: Ну да. В худшем пива выпил.
ШНУРОВ: Ну это тоже абсолютно банное занятие — пиво.
PHARAOH: В общем, мы для людей.
ШНУРОВ: Главное — помнить, что ни в коем случае нельзя жить на концерте. Баня, как и концерт, — это такая …, куда имеет смысл войти и непременно выйти. Вещи туда перевозить точно не стоит.
PHARAOH: А вот шапочку можно надеть.
— Вы хоть сколько-нибудь завидуете друг другу? Я имею в виду — хотелось бы вам поменяться местами: одному попасть в мир конца 1990-х, где еще издают альбомы на аудиокассетах, пишутся на династических лейблах, зависят от бумажных рецензий и живут музыкой, а другому — в ситуацию, когда все можно сделать на коленке, объяснить на пальцах и полагаться целиком на себя?
PHARAOH: У нас так или иначе перекликаются наши миры в каких-то определенных аспектах.
— Каким образом?
PHARAOH: Ну я же застал то время, многие вещи тех лет мне близки. Серега, в свою очередь, знает многое о сегодня, в конце концов, если б у нас ничего общего не было, мы бы не общались.
ШНУРОВ: Но меняться эпохами я ни в коем случае бы не хотел.
— Почему?
ШНУРОВ: Потому что их конкурентная среда, она гораздо серьезнее нашей. В наше время вообразить даже нельзя было, что появится «Ютьюб». Было четкое представление о каком-никаком формате. И нужно было ему соответствовать, чтобы вписаться на телевидение или радиостанцию. Ты зависел от каких-то … критиков, слава богу, их уже нет ни одного. А в их конкурентной среде гораздо сложнее существовать. Раньше, по крайней мере, был понятен ход, сейчас ходы неясны. Где эта дверь находится, куда нужно входить, совершенно непонятно. Сейчас нужно … во все стороны, причем желательно делать это одновременно.
PHARAOH: Но конкурентная среда в моем случае так или иначе перекликается с тем временем. Потому что сейчас много кто пытается быть конкурентоспособным, но очень тяжело писать музыку, когда у тебя нет жизненного опыта. А сегодня, к сожалению, выросло такое поколение, которое не проживает жизнь, а пребывает в неких иллюзорных, вымышленных понятиях, в Интернете и всяком таком.
ШНУРОВ: Ну да, все же две большие разницы — ты получил по … или видел, как получают по …
PHARAOH: Абсолютно! Но я как бы и получал по …, и видел, как получают по …, и давал по … А люди, которые входят в эту, как ты говоришь, конкурентную среду, они в большинстве своем только видели такое, стояли рядом. И это сразу заметно, невооруженным взглядом.
— Время ускоряется и съеживается. Теперь довольно трудно представить музыканта, у которого хватит дыхалки на двадцать лет игры. «Ленинград» в этом смысле все же наследник старых рокерских дел — с их марафонскими дистанциями.
ШНУРОВ: Съеживается, как … в мороз!
PHARAOH: Ну потому что выросло поколение-комплекс. Комплекс быстрого питания.
ШНУРОВ: Двадцать лет на сцене — сейчас это нечто невообразимое. Мы реликтовое излучение давно погасших звезд. Да, мы марафонцы, а сейчас все спринтеры. Но, кстати, PHARAOH по нынешним меркам абсолютный долгожитель.
PHARAOH: PHARAOH будет вечно жить. Ну я вот люблю музыку. А кто любит сейчас музыку? Все любят быстро питаться.
— Шнуров в свое время ловко соскочил с темы, заявив, что он творчеством не занимается, а занимается искусством, а искусство, дескать, всегда на продажу и типа взятки гладки. Ну допустим. А вот ты чем занимаешься?
PHARAOH: …, я не могу о себе судить в категориях творчества или искусства. Я занимаюсь хакерством. Я просто смотрю в те темные уголки, куда никто не заглядывает. А когда я на них смотрю, на них начинают смотреть все.
ШНУРОВ: Вот! Две большие разницы. Он хакер, а я медвежатник. Я предпочитаю вскрыть сейф, нежели писать программу и … деньги из банка, который находится за тридевять земель, — чем, собственно, занимается PHARAOH. Я предпочитаю старинным методом с помощью отвертки и молотка залезть и взять свое. Мне кажется, на этой мажорной ноте можно и прекратить всю дискуссию. Хакер и медвежатник, вот и вся разница.
PHARAOH: Это правда.
Источник: sobaka.ru/city/music/79431