Подполковник милиции в отставке Андрей Кутенин рассказал о ярких моментах службы
Андрей Кутенин отслужил в уголовном розыске четверть века. На его счету — сотни раскрытых преступлений, первая и вторая чеченские кампании. 5 октября в России отмечают 100-летие уголовного розыска. В преддверии праздника подполковник милиции в отставке — бывший начальник отделения организации розыскной работы 1 отдела управления уголовного розыска УВД по Курганской области Андрей Кутенин рассказал корреспонденту «КиК» о своей службе.
«Знал каждую кражу на заводе»
— Андрей Михайлович, вы 25 лет прослужили в уголовном розыске. Что привело вас туда?
— Я никогда не мечтал работать в милиции. В детстве был хулиганистым парнем. После школы пошел работать на Курганмашзавод фрезеровщиком. Потом призвали в армию. Попал в знаменитую мотострелковую дивизию особого назначения имени Дзержинского Внутренних войск МВД СССР, которая занималась охраной и обороной особо важных государственных объектов. За два года из меня там сделали человека.
После армии вернулся на завод. Параллельно поступил в машиностроительный техникум: днем работал, вечером ходил на занятия. Был комсоргом цеха.
Окончил техникум, и товарищ предложил сходить в отделение БХСС отдела внутренних дел Советского райисполкома. Пришли, начальник говорит: «Нам надо экономистов». Подумав, спросил: «В футбол играешь?». Играю. Я с детства занимался футболом, были чемпионами области. «Коммунист?» — «Коммунист». И позвонил начальнику уголовного розыска Михаилу Васильевичу Комиссарову. Он пришел и меня забрал. Так я оказался в милиции. Это был 1985 год. Мне присвоили звание младшего лейтенанта и на полгода отправили в Нижний Тагил на учёбу в среднюю специальную школу милиции. Затем вернулся в Советский отдел, где прослужил семь лет. В это время заочно окончил Тюменскую высшую школу милиции.
— Трудно было в милиции после завода?
— Завод дал мне огромный опыт и жизненный багаж. Я мог свободно общаться и находить общий язык со всеми. К тому же моя работа все равно была связана с заводом.
Как-то начальник Советского отдела Валерий Петрович Волосников вызвал меня и стал расспрашивать, как на КМЗ с дисциплиной, с кражами. Там было очень жестко. А на КЗКТ не так. И мне как оперуполномоченному поручили курировать завод КЗКТ. Там в неделю совершалось две-три кражи из раздевалок — тащили шубы, шапки… Я каждую кражу знал на заводе.
Ну и с завода тащили. Завод выпускал военную технику — БТРы, тягачи «Ураган». Выезжают на прогон — полностью набиты краденым. На стоянке к ним слеталось по 15‑20 машин, вытаскивали оттуда всё: канистры с бензином, брезент…
Когда появились первые станки с ЧПУ, с них стали пульты управления красть. И куда? На цветомузыку! А каждый станок дорогой, без пульта не работает, заводу убытки. Мы неделями в засадах сидели. Вора задержали. Потом в суде долго разбирались по сумме ущерба — станок производства ГДР, пульт японский. Чтобы определить ущерб, запрашивали торгпредство ГДР.
В 1987 году на заводе осциллографы стали воровать, радиодетали, различную технику, даже стулья. Было совершено почти 70 краж! Оказалось, это два молодых человека, которые там работали.
— Курьезные случаи были?
— Даже охрана воровала. Расскажу такой случай. Как-то по бартеру привезли вагон спиртного — коньяк, вино, шампанское. Завод приобрел на Новый год и праздники. Всё это поместили в овощехранилище, опечатали. Железные двери метра четыре высотой. Заводская охрана круглосуточно службу несла. Через неделю открыли — двери целые, печати не нарушены, но ящиков на целый грузовик не хватает. Куда делись? По этой краже и сотрудники ОБХСС работали, и мы. Год не могли выйти на след, пока не «зацепили» одного охранника. Как оказалось, хищением занималась вся смена. Они ломами поднимали двери, не нарушая печатей, и вытаскивали ящики со спиртным.
— Как вам удалось переломить ситуацию с кражами на заводе?
— В Советский отдел на должность замначальника по оперативной работе пришел Виктор Иванович Лесняк — будущий министр МВД по Республике Тыва. Его из Челябинска перевели. Он договорился с бывшими коллегами и отправил меня стажироваться в группу уголовного розыска на Челябинский тракторный завод — перенять опыт борьбы с кражами. Там было чему поучиться. Впоследствии мы навели порядок и на КЗКТ.
Подготовили справку о том, сколько совершается краж и какие условия этому способствуют. Заместителя директора по режиму вызвали на бюро райкома партии, он получил строгий выговор с занесением, и на заводе сразу стали ставить заборы, принимать меры к сохранности имущества. Начали спрашивать с начальников цехов, дежурных ставить на вторую смену. Дисциплину наладили, и краж стало намного меньше.
— Приходилось раскрывать громкие убийства?
— Был один случай, который, как принято говорить сейчас, вызвал большой общественный резонанс. В Тоболе у памятника Красину обнаружили тело девушки. Она была изнасилована и убита. Я был на суточном дежурстве. Выехали. Буквально через три часа женщина заявила в милицию, что у нее пропала дочь. Опознали — это она. Девочка училась в КМИ. Накануне маме сказала, что познакомилась с мальчиком и идет с ним на свидание. Это было 2 августа, в день ВДВ.
Прошла информация, что этот мальчик где-то на рынке имеет киоск. И тут я вспомнил про одного товарища, которого встретил незадолго до этого. Того самого, что совершил кражу со станка с ЧПУ на заводе. Он к тому времени отбыл наказание в спецкомендатуре (здесь отбывали наказание преступники, осужденные условно с обязательным привлечением к труду — авт.). Разговорились, он и сказал, что хочет киоск открыть у рынка — пленки продавать, магнитофоны и так далее. Еще десять рублей взаймы попросил. Я дал.
У него брат — десантник. Так что все сходилось. К вечеру его задержали. Привезли в отдел. Ни в какую не могли «расколоть», ни с кем на контакт не хотел идти. Сказал, будет разговаривать только со мной. Мне поручили бросить всё и заниматься только этим делом. Потихоньку он во всем сознался.
Его судили. Приговорили к расстрелу. Потом на смертную казнь был наложен мораторий и наказание заменили на 15 лет колонии.
— Эмоции в этой работе мешают или помогают? Вы можете позволить себе проявить, например, гнев?
— Нет. С любым правонарушителем можно найти общий язык, нормально разговаривать. А когда эмоции перехлёстывают, это не дело. Честно говоря, мне многое завод дал, где проработал пять лет. В цехе разные люди были.
Чеченский след
— Как вы попали в Чечню?
— В 1992 году меня пригласили на новую должность в УВД. Там занимался раскрытием имущественных преступлений и преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия. В 1995 году началась чеченская кампания. Из Министерства внутренних дел пришла телеграмма направить в Грозный двух сотрудников уголовного розыска, в том числе по незаконному обороту оружия. Так я первым из оперативников Курганской области поехал в Чечню. Туда со всей страны оперов собрали в ГУОШ — Главное управление оперативного штаба МВД России по Чечне. Нас было 20 человек. Сначала приехали в Москву, начальник Главного управления уголовного розыска МВД России собрал всех у себя в кабинете, рассказал обстановку. Затем мы самолётом на Моздок, оттуда — в Грозный.
— Ваши первые впечатления в Грозном?
— Обстановка была тяжёлая. У меня даже видео сохранилось — коробка дома стоит, а внутри пустота. В то время, когда мы приехали, в городе всё немного успокоилось, боевиков из города вытеснили. В Грозном я занимался работой с задержанными в фильтрационном пункте. Днём нам разрешалось передвигаться на УАЗе по городу, но вечером движение стопорилось, потому что можно было нарваться на засаду. Утром снова вроде всё нормально. Потом двое сотрудников на базар поехали и пропали. Как позже выяснилось, их убили. После этого нам запретили свободно выезжать.
Однажды село разоружали. Там стоял батальон милиции, и пропали наши бойцы. Мы подошли военной колонной. Вертолёты над селом покружили, танки в воздух постреляли. Оттуда выехала делегация старейшин. Им объяснили ситуацию и предложили сдать оружие, иначе будем проводить зачистку села. Через час они на «Москвиче» привезли старинные ружья, ещё кремниевые. Наши командиры сказали, что так дело не пойдёт, выстроили колонны БТРов, БМП. Тут же на улицу высыпали женщины, дети, все шумят. А жители соседнего села на горе стоят человек 200 и смотрят, что внизу происходит. Вдруг местный участковый привёз на «Ладе» полный багажник автоматов, сказал — в наше село не надо, мы уже разоружили. Ну и военная разведка договорилась, что захваченных бойцов освободят и вернут в подразделение, иначе пообещали провести военную операцию.
Ещё случай: Старопромысловский тракт, там горный хребет. Как только колонна идёт — её начинают обстреливать из крупнокалиберного пулемёта. Мы долго не могли понять, откуда стрельба. Потом вычислили. Рано утром приехали, окружили барак. В нем пять боевиков, пулемёт. Пока не «выкурили» их из барака, взять не могли. Но все-таки взяли. За эту операцию я получил медаль «За отвагу».
— У вас еще есть медаль «За заслуги перед Отечеством» ll степени. За что награждены?
— Это уже вторая чеченская война. В августе 1999 года боевики под командованием Басаева с территории Чечни вторглись в Дагестан. Начались бои. Российские войска погнали боевиков обратно в Чечню. Вскоре в УВД области вновь пришла телеграмма — отправить в Чечню двух оперуполномоченных уголовного розыска по линии незаконного оборота оружия. Снова поехал я.
В этот раз там было намного жёстче. В оперативной бригаде МВД, которой руководил замминистра, генерал-полковник Владимир Колесников, собрали 40 оперативников — специалистов по раскрытию общеуголовных, экономических преступлений, преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, оружия.
В январе 2000 года боевики попытались взять под свой контроль города Аргун, Гудермес и село Шали. В Шали тогда действовал временный отдел милиции, который располагался в одном здании с военной комендатурой. Поступила информация, что в районе трубного завода боевики держат заложников. Милиционеры выдвинулись туда. В ходе боя три сотрудника уголовного розыска погибли.
Я в это время находился в оперативной бригаде. Вечером поступил приказ вертолётом лететь в Шали. Со мной пять человек — я старший следственно-оперативной группы.
Прилетели. Утром следующего дня задержали местного жителя, который ехал с сыном на машине. Под сиденьем автомат, гранаты. Привезли его в отдел. Он говорит: «Сына отпустите, а я выдам ещё несколько автоматов». Приехали к нему домой, он автоматы отдал, и тут по рации команда: «Срочно в отдел, занимаем оборону, заходят боевики». Мы в УАЗ и назад. Впереди мост через русло высохшей реки. Смотрим, по руслу боевики идут с автоматами, гранатомётами. Проскочили. А на площади толпа народа. С трудом пробились к отделу милиции, заняли круговую оборону. Комендант Шали по рации доложил обо всём происходящем в штаб войсковой группировки.
Через некоторое время к зданию отдела милиции и комендатуры от банды прибыл парламентёр и предложил нам сложить оружие. Делать этого никто не собирался. Началась стрельба. Мы раз за разом отбивали атаки боевиков и ждали помощи. Вдруг прошла команда: будет ракетный удар, всем на первый этаж. В нескольких сотнях метров от нас раздался оглушительный взрыв, в здании вылетели все стекла. Боевики тогда понесли огромные потери. Но не остановились, продолжали штурмовать здание. Вскоре по селу начала работать наша артиллерия. На пятый день зашел десант, село разблокировали. После этих событий меня представили к награде, получил медаль «За заслуги перед Отечеством».
В начале февраля нашу группу из трех человек отправили в Грозный, который в то время был блокирован. Я был старшим следственно-оперативной группы. Десять дней мы там работали, выявляли огневые точки боевиков, места их сосредоточения. В предпоследний день нефтеперерабатывающий завод зачищали. Попали под обстрел, я контузию получил, отправили в госпиталь.
По стопам отца
— Когда вернулись домой, где дальше проходили службу?
— Работал по раскрытию хищений автотранспорта. Одно время прошла серия угонов. Зимой у таможенника машину угнали. Потом в Заозёрном новую «десятку». Третий случай — похитили автомобиль у риелтора. Тот дал объявление — вернуть за вознаграждение. Позвонили. Риелтору голос показался знакомым. Он вспомнил, что при продаже одной квартиры ему парнишка помогал. Вроде охранником работает…
Мы две тысячи охранников перепроверили. Вычислили угонщика. Когда его задержали, я сутки с ним занимался. Парень назвал село в Куртамышском районе, где во дворе была спрятана машина. Снега той зимой выпало много, машину полностью замело. Откопали. Она под брезентом стояла.
А однажды вызвал такси, сел, водитель: «Здравствуйте, Андрей Михайлович. Не узнаёте?». Оказался тот самый парень. Он женился, работает, нормально поговорили.
С 2004 года меня назначили начальником отделения по розыску преступников, без вести пропавших граждан и установлению личности неопознанных трупов. В то время примерно 400-500 преступников было в розыске, около 200 без вести пропавших и примерно столько же неопознанных трупов. Мы по результатам розыска вошли в первую десятку по России.
Однажды искали одного из активных членов преступной группировки в Кургане. В криминальных разборках он двоих своих «заказал» и скрылся. Мы несколько месяцев занимались его розыском, очень кропотливая работа была. Нашли в Подмосковье. Бойцы СОБРа задержали его на выходе из автосалона, где он с подругой выбирал машину. За совершённые преступления ему 24 года дали.
— Дети пошли по вашим стопам?
— Старший сын в школе учился отлично, потом с отличием окончил Тюменский юридический институт МВД России. Работал следователем, сейчас оперативником.
— Не скучаете по прежней работе?
— Я зампредседателя совета ветеранов Управления уголовного розыска. Сейчас хоть вижу, как внуки растут. Одному 6 лет, второму 2 года, и он, кстати, родился 5 октября, в день уголовного розыска.
Очень много друзей по всей стране. Что после первой чеченской войны, что после второй. Находим постепенно друг друга. На следующий год 20 лет с последней командировки в Чечне. Хотим встретиться. Плюс коллеги, с кем раньше работал. Разъехались кто куда. Один в Севастополе живёт, другой в Керчи… Перезваниваемся, друг друга не забываем.
Для меня 25 лет службы пролетели как один миг. Когда уходил отсюда, старше меня в розыске никого не было. В то время уже в милицию пришли дети сотрудников, с которыми я когда-то начинал работать.
Хочу поблагодарить своих наставников, людей, которые многому меня научили. Это заместитель по оперработе Советского отдела милиции Владимир Ильич Фридьев, впоследствии первый заместитель начальника УВД по Курганской области, начальник уголовного розыска Михаил Васильевич Комиссаров, старшина милиции Александр Иванович Дернов. Мне повезло работать в команде профессионалов.
