Большое интервью с Народным артистом СССР, великим цирковым наездником Тамерланом Нугзаровым
Нугзаров Тамерлан Темирсолтанович родился в 1942 году в городе Орджоникидзе (Северо-Осетинская АССР). Уже в 1958 году он начал деятельность у циркового наездника Казбека Нугзарова — отчима, которого Тамерлан называет отцом.
Он прошел долгий путь и получил высшую награду для циркового артиста - «Золотого клоуна» в Монте-Карло (о чем мы и поговорим). Сейчас он руководитель конно-балетного спектакля «Горская легенда о любви» и лауреат Государственной премии Российской Федерации.
С 15 сентября Тамерлан Темирсолтанович выступает в Кировском цирке с представлением «Легенда».
Нам посчастливилось пообщаться с глазу на глаз с Народным артистом СССР.
Тамерлан, как ваше настроение?
— Настроение у меня отличное!
Вы в этом деле с 1958 года. Я смотрел буквально пару недель назад вашу программу. 60 лет прошло с момента, как вы начали, а вы все еще можете дать фору молодым.
— 61 год!
Да, и все же, как вам это удается?
— Я фору любому артисту, конечно, дать не могу. Трюки я уже не могу выполнять. Сейчас я готовлю людей, артистов: танцевать учу, к трюкам готовлю. Учу, как с лошадьми обращаться. Вот это главное. А если я скажу, что в 76 лет я трюки делаю, то надо мной все будут смеяться. Здоровье у меня есть, и то что вы увидели, это я могу делать. Но не трюки, к сожалению: под живот лошадям на ходу лазить, прыгать на лошади, чтобы поперек седла ехать. Знаете, мои года — мои богатства. Ну, мне Бог дал здоровье. Я веду эту работу и всех учу.
Скажите честно, за 61 год вашей деятельности была ли хоть одна мысль об уходе?
— Уйти? Никогда в жизни.
Ни разу?
— Ни разу. Я вам могу сказать, мне в жизни повезло. Мне эта работа очень легко далась. Меня мой отец научил всему. Он меня учил, как людей надо учить. Учил, как в самолеты надо лошадей грузить, на корабль. Вот самое главное: когда тебя научат, нельзя забывать это, и все надо передавать. Я в Росгосцирке получил все. От Министерства культуры, от нашего государства. Звание получил. Чтобы вы понимали, у нас за всю историю цирка есть четыре лауреата государственной премии. Первый был Волжанский (Владимир Волжанский — народный артист СССР — прим.ред), второй был я, третий — Запашный, четвертый — Николай Павленко. У меня не было такого, чтоб я сбежал куда-то. Мне в жизни повезло. И по сей день уходить не собираюсь.
Ваша цитата из небольшого интервью в 2016 году: «Раньше все старались показать настоящий класс: гнали галопом, ставили препятствия, а сейчас многие пошли по легкому пути. Обидно, что эта школа сейчас в упадке: в России нет чемпионов по выездке и конкурсу, и мало конезаводов должного уровня». Как вы считаете, почему так происходит и что на это влияет?
— Во-первых, конезаводы должны быть все государственные. Потому что это удовольствие очень дорогое. А частные все-таки остаются частными. Цирк должен быть при государстве. Государства нет — цирка не будет. Будет балаган. Будет дым, пыль в глаза, будут лошади не такие дорогие и красивые. В цирке будут участвовать одна-две лошади. А чтобы двадцать лошадей скакало, чтобы сорок, как было раньше — этого не будет, к сожалению. У нас спорта нет фактически. Потому что у нас коней нет — раз. Нет учителей, которые учат выезжать на лошадях, нет тренеров, которые учат молодых обращаться с лошадьми — это два. По книге никто не научит. Должен сидеть тренер и подсказывать. Но это мы потеряли. Частные цирки сейчас зарабатывают деньги. А что будет через год — это никого не касается.
То есть сейчас новый цирк — это балаган?
— Сейчас костюмы делают красивые, свет делают красивый. Дым пускают. Вот единственная разница нового цирка от старого. А трюки пропали.
Прибавили визуализацию?
— Да. Клоунов у нас меньше становится. С улицы берут человека, лицо мажут - и он уже клоун. А раньше обучали этому в училищах. Акробатов обучали в училищах. Учили настоящему искусству. Раньше приходили к нам мастера спорта, а сейчас не приходят. Сейчас это никому не надо. Потому что сильные люди в цирке не нужны. Теперь всем надо шоу. А слово «шоу» для меня непонятно. Иностранные слова пусть иностранцы используют, а мы должны делать представление. Представлять, какие мы сильные и какие трюки делаем. Чтобы люди восхищались.
Клоунов и правда с улицы берут?
— Берут с улицы, мажут и выпускают прыгать — вы клоун! У нас не хотят хорошо платить клоунам. Наши за границу уезжают, и там им огромные деньги платят.
Цирк дю Солей (расположен в Канаде — прим.ред) создан на базе советского цирка. Там 99% русские люди были. В Китае то же самое — большинство наших артистов. Они все по странам катаются и выступают. Мы почти не ездим за границу. Потому что нами люди управляют непонятные. Шоумены! Они думают о своем кармане. Они не думают, что будет с цирком через 10 лет. А мы в Советском Союзе были самыми прибыльными, чтобы вы знали. Я работал в Америке. У нас по 25-30 тысяч зрителей было.
«Цирк сегодня в России должен быть сделан для детей. Должен быть дешевле. Я считаю, что это семейное. Дети должны приходить, мамы, папы, бабушки и дедушки. А билеты по две, три, пять тысяч стоят. Нельзя так делать. Это противоестественно».
В 1984 году в Монте-Карло вы получили награду «Золотой клоун» - высшая награда для циркового артиста. Расскажите, пожалуйста, в подробностях, как это было, и за что вы получили эту премию?
— Как говорят: генерал без солдат никто. Вот я без них (показывает на артиста, сидящего рядом) - никто. У нас очень быстро идут лошади. Галопом они летят. Каждый человек должен делать то, что умеет. У кого хорошо получается балет — должен этим занимается. А у меня образ — смелого быстрого человека. Меня нация не интересует. Когда мы приехали, в жюри был Никулин Юрий Владимирович. И проходит наш замначальника по зарубежному отделу и говорит: «Тамерлан, а мы за тебя не голосовали!». Вы бы что подумали? Что я никому не нужен. За меня не голосовали, а сразу дали премию. А почему?
Все думают, что в Монте-Карло все хорошо. А туда приезжают балаганные номера. Приезжает машина хорошая, и оттуда выводят лошадей полудохлых. А я делал в Монте-Карло шикарные конюшни. Ко мне все приходили и рты открывали. Нам теперь почти некого послать в Монте-Карло. У нас были полеты, подкидные доски, клоуны. А сейчас — обман зрителей. Киркоров сейчас поехал в Америку. И сколько человек было на концерте? 100 человек! Это потому что нами безграмотные люди руководят.
Вы упомянули Никулина Юрия Владимировича. В своем недавнем интервью одному из кировских СМИ вы сказали: «Если бы Юрий Владимирович был жив — цирк был бы совсем другим». Почему?
— Потому что он был великим артистом кино и клоуном. Он понимал, что такое цирк. Цирк на Цветном бульваре был государственным. И он хотел там свое цирковое представление делать — государственные номера. А сейчас два-три номера государственных в работе. В Америку мы ездили с государственными номерами с Никулиным. Он думал наперед, как цирк сохранить. А сейчас такого человека нет. Попов, Карандан, Никулин — это великие артисты. По пятнадцать тигров, львов — чего там только не было. Нами руководил человек, который советовался с артистами. А сейчас сидят люди, которые только сами себя слышат. Они сидят и знают, как обмануть государство.
А помимо российского цирка вам может быть импонирует цирковая сцена в других странах?
— В Китае. Потому что мы им большую школу дали. И в Корее русская школа есть, и в дю Солей. Они учились у нас в Москве, в училище. Было время, когда наши гимнасты занимали первые места на турниках, на кольцах. Мы их этому учили. Иностранцы прежде чем сделать трюк, изучали это. Потом они начали нас побеждать. Потому что мы их научили. Они сильные, потому что там хозяйка есть. В гимнастике есть одна хозяйка. Она строгая, да. Если не быть строгим — спорта не будет. Почему футбол пошел наверх? Черчесов — строгий тренер. Здесь мы можем ругаться, а там надо показать, что ты умеешь делать.
Помимо лошадей с какими животными вы имели опыт работы?
— Я только с леопардами работал.
Может быть вы можете сформировать мнение о том, с кем сложнее всего работать? По отзывам коллег, например.
— Это сложный вопрос. Знаете, Николай Павленко работал с 18 тиграми. Он их знает досконально. Я этого не знаю. Но я знаю лошадей. Если я и могу сказать сегодня, с кем тяжело работать — так это с людьми. С людьми тяжелее всего.
«В Советском Союзе было нормальное отношение к детям, к цирку. И мы, поэтому, весь мир объездили. Начиная с 1952 года, когда Филатовы поехали, тогда в цирк нельзя было билеты достать. Я был во Франции в 1963 году. И нельзя было билет достать — огромные залы по 10-12 тысяч в Париже были. Вот так было. А мы сами все уничтожили сегодня. Бизнесом».
Скажите честно, вы сами были свидетелем того, как жестоко обращались с животными в других городах?
— Был период — 15-20 лет по всему миру обращались жестоко. И Америка, и Европа. Где-то было строго, зверей наказывали. Я видел, да.
И в России, и в других странах?
— Везде! Потом все это уходило, конечно. Сейчас, я вам честно говорю, в своем цирке сколько я работаю, такого ни разу не было. Я был как-то в Швейцарии. Там ставили кнуты на барьеры. И там можно было прийти и посмотреть, как артисты репетируют. И вас бы не спросили там, кто вы такой. Потом вы могли бы написать все, что увидели. Вот, например, у Багдасаровых был случай — тигру плохо стало. Вот как с людьми плохо бывает — в обморок падают, с сердцем плохо. Так написали в СМИ, как будто его убили! Хотя он (Артур Багдасаров) дотронулся до тигра, чтобы проверить — жив или нет. Его водой облили. Он встал и пошел. Вот если до вас дотронулось животное, то его надо в эту же секунду наказать. Если ударить лошадь через две секунды — она не поймет, за что наказана. Она подумает: «За что он меня бьет?». Вот в Америке разорвали дрессировщика. Насмерть. Тигр. Брат взял и наказал тигра. Вы думаете, вспомнили ли хоть того, кого разорвали? Нет. Вот что у нас и случилось. Люди сейчас где-то в стороне. Надо сначала узнать причину. Вот тот брат ударил тигра, прошло пять минут. К чему это идет? Животные становятся выше, чем человек. За машиной вы едете, сзади кто-то вас ударил.
Вы выйдете и по морде водителю дадите. Так нельзя делать. Надо сначала разобраться, а потом писать.
Вы понимаете, что у многих людей есть стереотипы насчет цирка по поводу издевательств над животными. В интернете есть много фото и видео. Люди не хотят идти из-за этого в цирк. Как вы это прокомментируете?
— Это все происходит от частных цирков. По телевизору когда показывают и говорят: «А, это опять цирк, опять цирк!». А мы к ним какое отношение имеем? Я помню, кто-то поехал на север, там застряла машина в которой замерзли тигры. (Вероятно, речь идет об инциденте, когда 8 индийских тигров и африканская львица погибли по дороге в Якутск. Сопровождающие лица, которые должны были следить за животными, пили всю дорогу — прим. ред. ) Опять цирк! А как мы их касаемся? Я даже не знаю, где они сено достают, где овес. В государственном цирке за это отвечает директор. И цирк должен быть государственным. Почему Большой театр государственный? Это престиж? Да. Цирк тоже был престижным. Как говорил Ленин: «Пока народ безграмотен, из всех искусств важнейшими для нас являются кино и цирк».
Назовите, пожалуйста, представление своей мечты. Какое оно должно быть?
— Я хочу, чтобы цирк остался таким, каким он когда-то был. Чтобы по всему миру ездили. Это возможно сделать, пока не поздно. Я встаю и говорю и министру культуры, генеральным директорам, я всем говорю: цирк должен поддерживать государство. Мы должны вместе поднимать цирк. Должны иностранцев приглашать. Моя мечта, чтобы спорт и искусство были вместе.
Вы сейчас сказали обобщенно. А если касаться границ манежа?
— В идеале у меня должен быть очень красивый костюм. В идеале у меня должен быть очень красивый свет. Должны сюда приехать люди искусства: режиссеры, балетмейстеры. Они должны посмотреть на меня и сказать: «Тамерлан, вот тут добавьте, вот тут поправьте». Я люблю, когда мне замечания делают. Я люблю, когда мне указывают на ошибки. Я прислушиваюсь. Сейчас на нас никто не смотрит, всем без разницы. В Кирове директор ведет хорошую работу, а в других городах вот так: «Аууу, вы где?». Сегодня все должно быть государственное. Вот тогда мы всех победим.