Вы никогда не думали, что сама идея критического мышления довольно странная?
Ну смотрите, бежит первобытный Человек от льва. По саванне. И тут ему в голову приходит мысль: “Эй, а что если я остановлюсь и лев меня на самом деле не съест.” И он НЕ останавливается, потому что он таки не полный дурак, он продолжает бежать дальше. Но уже не так быстро, потому что сомнение точит изнутри, мотивация уже не та. И лев его в конце концов догоняет и съедает.
Для образа жизни охотников и собирателей критическое мышление это скорее досадная помеха, чем преимущество. Критически мыслящий смутьян будет постоянно подвергать сомнению правила племени и попадать в неприятности. Даже если он изобретет более совершенный способ добывания огня или охоты — это не сильно поможет выживанию племени, природные силы все равно гораздо значительнее.
К тому же для таких изобретений не нужно критическое мышление, нужна наблюдательность. Технологии каменного века и даже эпохи земледелия не требуют сложных гипотез и экспериментов. Надо заметить, что когда ты бьешь кремнем о кремень — вылетают искры, которые поджигают сухие травинки. Не требуется подвергать сомнению устоявшиеся истины, а иногда даже наоборот. Вот земля, ее нужно обрабатывать. Давайте вместо того чтобы копать самим — запряжем в плуг быков, они сильнее и выносливее. Давайте вместо того, чтобы таскать воду ведрами просто прокопаем каналы, и вода из реки сама польется на поля.
Конечно, можно подумать о том, оптимальна ли существующая форма плуга и нельзя ли заставить воду течь вверх по горе с помощью насоса. Но прирост производительности от таких технологий все еще не слишком значителен. Лучше заметить как вода закручивается в воронки и изобрести молитвенные колеса.
Судя по всему, для появления критического мышления нужны люди, которые начнут ценить знания сами по себе, без практической пользы. И такие люди появились в богатой Греции примерно за 500 лет до начала нашей эры. Древнегреческие философы занимались философией совсем не для того, чтобы достичь технического прогресса. Более того, большинство из них считало практические знание чем-то примитивным и недостойным внимания. Они относились к инженерии примерно так же, как сейчас дирижер симфонического оркестра может относится к диджеингу. Любопытно, но недостойно настоящего мастера.
Но тем не менее, среди этих снобов родилось критическое мышление. Знаменитый Сократ считается основоположником этого метода, но строго говоря это не совсем верно. Сама идея того, что нужно подвергать чужие взгляды сомнению и человек должен выдвинуть логические аргументы чтобы тебя убедить не принадлежит никому. Она просто сама собой рождается из конкуренции противоположных точек зрения.
Правда мышление большинства древнегреческих философов мы бы с вами нашли не совсем научным. Хотя бы просто потому, что наблюдение в их системе ценилось гораздо ниже логического вывода. То есть, когда какой-нибудь Протагор спорил с каким-нибудь Горгием, то ни одному из них и в голову не приходило провести эксперимент или найти какие-то факты, которые подтверждали бы их точку зрения.
Чья система обнаруживала в себе меньше логических противоречий, тот и прав. Собственно поэтому почти каждый из известных нам древнегреческих философов описывает свою собственную картину мира. Никто из этих товарищей даже не пытался действительно доказать свою теорию, в современном понимании. Они только обсуждали и спорили - именно так, по их мнению, достигалось настоящее знание.
Причем даже их современники вполне понимали эту проблему. Тот же Сократ критикует современных ему философов именно за то, что они не стремятся к объективной истине, а просто соревнуются в логичности и красноречии. Правда то, как сам Сократ определяет истину - уже совсем не научно и ближе к религиозному мировоззрению, чем к современной картине мира.
Забавно, что из двух больших идей Сократа: искать истину и стремиться к добродетели — победила именно вторая. Возможно мы обязаны этим Платону — который и записывал сократовские диалоги и добавил очень много своего.
С подачи Платона идея критического мышления в христианском и мусульманском мире умерла почти на полторы тысячи лет. Ее заменило стремление к максимальной добродетели. Добродетель искали, как всегда, в прошлом. Чем строже ты следуешь наставлениям священных текстов, тем лучше. Правда у этих текстов много трактований, но всегда есть первосвященник, который скажет вам - какое из них правильное.
Некоторые монахи и мусульманские философы иногда пытались сформулировать что-то похожее на критичный взгляд на мир, но это неизбежно приводило их к тому, что в священных текстах тоже нужно сомневаться. Они выстраивали просто невероятные системы, чтобы уместить это в своей собственной голове, но большинство братьев по вере сразу распознавали тут ересь и на этом вся критичность заканчивалась.
Великий и ужасный Фома Аквинский довольно много принес в логику и методы дискутирования, но основой все равно оставалось священное писание и его трактовка. Потому что какое значение имеет наш смертный мир, если нас всех ждет царство господне или вечные муки. Вечность против скорости падения шаров в вакууме. Приоритеты очевидны.
В первом тысячелетии нашей эры также существовали такие люди как алхимики. Которые вроде бы даже как ставили эксперименты и наблюдали за результатами. Но если посмотреть на них внимательно, то алхимики и средневековые медики — это невероятный пример применения научных методик без критического мышления. Грубо говоря, алхимики ставили эксперименты и выдвигали гипотезы, но сами принципы, которые лежали в основе этих экспериментов оставались неизменными. Им очень помогало то, что греческие тексты, на которые они опирались в своей работе почти не уделяли внимания конкретным деталям устройства мира, грекам важно было либо обосновать общий принцип — из огня ли состоят все вещи или из земли, находятся ли все вещи в движении или же мир на самом деле не меняется (потому что создан Богом?). Либо же описать конкретные феномены - что получится если смешать серу и воду, какие травы могут лечить жар и так далее.
Открытия алхимиков действительно очень значительны для современной науки, но как и большинство исследований до Возрождения — это скорее собрание наблюдений, классификации и списки веществ, чем серьезные попытки понять природу вещей с помощью эксперимента. Алхимики гораздо ближе к фэнтэзийным волшебникам, чем к реальным ученым — они ищут тайные знания в древности пытаются их повторить, редко сомневаясь в том, что в книгах написана правда. Логическая стройность теории все еще гораздо важнее реальных доказательств.
Многие алхимические идеи целиком основаны на ошибках мышления. Например идея о взаимосвязанности всего в мире, соотнесении каждого металла определенному небесному телу и дню недели. Современная психология с удовольствием изучает алхимический символизм потому что психологии в нем гораздо больше, чем химии.
В итоге из алхимии выросла современная химия, но это произошло как раз тогда, когда наука начала отделяться от религии и мистицизма.
Фрэнсис Бэкон (17 век) — самый яркий представитель нового вида интеллектуалов ничем не обязанных церкви. К тому моменту европейское дворянство уже начало интересоваться чем-то кроме войны, так что появился новый класс людей с образованием и большим количеством свободного времени.
Вообще фамилия Бэкон в истории науки самая важная. Потому что до Фрэнсиса в 17м веке, был еще Роджер Бэкон, который жил на 400 с лишним лет раньше. Роджер тоже пытался продвинуть идеи проверки гипотез и даже говорил, что философия Церкви еще не достигла совершенства. Он первым, после Пифагора, заявил что математика — главная наука, и его обоснование даже было менее религиозным, чем обоснование Пифагора.
В общем, Роджер Бэкон мог бы сделать то же самое, что и Фрэнсис Бэкон на несколько столетий раньше, но была одна проблема. Он был монахом. А поскольку христианское население в те времена ожидало Апокалипсис уже на следующей неделе, то идея прогресса была не особенно популярна. И заявление о том, что нужно заниматься наукой вместо обсуждения Библии благополучно осталось в книгах.
Так что имеем что имеем. Фрэнсис Бэкон, дворянин, семнадцатый век.
По сути, он одним махом привел идеи критического мышления практически на тот уровень, где мы имеем их сейчас. Во-первых, этот товарищ утвердил идею о том, что главным доказательством любой теории является наблюдение. Само собой это не относилось к теологии, но для новых наук типа геологии, биологии и астрономии (не астрологии) это оказалось более чем актуально.
Во-вторых, он описал ментальные ошибки. Те самые ментальные ошибки, про которые сейчас каждый год выходит по десятку новых книг, Фрэнсис описал гусиным пером, на дорогущей в то время бумаге, сидя в родовом замке. Правда он их называл “идолами” и разделял на довольно крупные группы:
- Родовые идолы — ошибки, которые люди допускают из-за несовершенства наших чувств.
- Идолы пещеры — тут имеется в виду платоновская притча о людях в пещере, которые видят только тени настоящих вещей из внешнего мира. Это тоже ошибки восприятия, но если родовые идолы общие для всех людей, то идолы пещеры — свои персональные у каждого человека.
- Идолы площади — ошибки возникающие из-за кривого употребления языка. Самый частый пример, когда люди спорят о каком-то понятии, которое они понимают по разному. Например - патриотично ли критиковать существующую власть. Как правило спорщики просто по разному определяют слово "патриотизм". Судя по всему во времена Фрэнсиса разное понимание одних и тех же терминов было одной из основных проблем научных обсуждений. Позже в попытках разобраться в этой проблеме и создать идеальный язык напрочь увязнут философы 20го века.
- Идолы театра — под одним названием объединяется то, что сейчас называют подчинением авторитету и подчинением толпе. То есть все ошибки, которые возникают из-за слепого копирования других людей.
Но Фрэнсис был все таки больше ученым, чем философом. Поэтому он не стал доводить критическое мышление как принцип до логического конца. За него это сделал Рене Декарт примерно через 50 лет.
Рене был в первую очередь математиком. Если вы знаете, что такое оси Х Y Z — то благодарите за это месье Декарта.
Но помимо математики, он решил попробовать сомневаться вообще во всем. Дошло до того, что он начал сомневаться в своем собственном существовании, но благополучно разрешил эту проблему с помощью общеизвестного “Мыслю — следовательно существую”
Забавно, кстати, что этот же метод привел его к доказательству существования Бога. Если вкратце, то логика была следующей — мы, люди подвержены ошибкам и осознаем, что мы не совершенны. Но понять несовершенство можно только сравнивая это с каким-то идеалом. А раз у нас есть внутри понятие идеала — то его могло заложить только идеальное существо, Бог. Значит, он есть. Это все еще эхо платоновского мира совершенных идей, по прежнему актуального спустя почти две тысячи лет.
Дальше идеи сомнения и необходимости доказательства переходят из физики во все в новые и новые сферы: социальные науки, политика, религия, искусство. Джон Локк сформулировал основные принципы либерализма, которые пошатнули иерархический строй. Ницше внезапно обнаружил что Бог умер. Иммануил Кант попытался все вернуть назад, сформулировав универсальный моральный закон, который прошел бы проверки критическим мышление, но к тому времени было уже поздно.
Даже само мышление общества стало критическим. Иногда это приводит к хорошим вещам, как например доказательная медицина и не-насильственное сопротивление. Иногда к не очень хорошим — как сознательный садизм и продажа дерьма художника за $7000 за банку. Иногда к спорным — как, например, пересмотр понятия гендер. Но самое главное, что мы от этого уже похоже не избавимся. Взрослый человек не может разучиться читать, если только не получит серьезной травмы мозга. Можно перестать обучать чтению маленьких детей, но тогда они не смогут прочесть инструкцию к ядерной бомбе, и их победят те дети, которые эту инструкцию прочли. Так что нам с критическим мышлением теперь жить, хотите вы этого или нет.
Хотя верить в существование высших сил и незыблемых норм общества гораздо комфортнее.
P.S. Если удариться в философию, то можно даже сказать, что Человек Мыслящий Критично — это следующая ступенька от Человека Разумного. Потому что именно критические мышление, способность к переоценке свои убеждений и наблюдений, продвинули нас от тягловых животных и пергамента к паровым двигателям и компьютерам.