Рассвет. Полдень. Закат. От куда я ушёл, когда родился и для чего пришёл в этот мир? Пели ли птицы приветствуя моё рождение, или шумел дождь с раскатами грома, я не помню, как и не помню мечты своего детства, какими они были? Как у всех, или же я думал, что рождён для чего-то особенного? Плакал ли я от того, что родился, покинув тот мир, или же от того, что тогда знал, что ждёт меня впереди? Как рассвет я появился в этом мире, кричал, чтобы пробудить и словно полдень, под теплом которого кипит проснувшийся мир, я смотрел на всех и как закат уснул, позабыв свой плач и печаль.
Занимали ли меня тогда мысли о поиске смысла, или они росли, словно маленькое зёрнышко пускает свои ростки, глубоко пуская корни в землю? Я жил как самый обычный ребёнок.
Я всегда испытывал желание быть кому то нужным, делиться с кем-то своей частичкой мира, в котором не было места той бессмысленности, которую видел я, а бессмысленностью для меня было изучение того, что мне казалось не нужным, особенно это проявлялось в учёбе, не сказать, что мне ничего не нравилось, я очень любил историю, обществознание и психологию.
В школе меня часто не понимали и зачастую я вёл себя не свойственно, но мне везло находить тех людей, которые шли со мной по пути, такие же изгои, непонимающие свой собственный мир, отвергнутые, потерянные огоньки во мраке. Среди таких я однажды повстречал девушку, которая любила гулять в лесу и сказочные миры, мечтающую о туманном будущем, которое казалось ей светлым. Я встретил её на одном из переломных моментов в своей жизни, когда решил закрыться в свой собственный мир — это была череда взросления, порою глупых поступков и мыслей, что этот мир совсем не понимает меня(а разве что-то сейчас изменилось?), чувства, что я уже принёс в этот мир нечто великое и сильное, но что, я не понимал, а возможно этого вовсе и не было. Моя первая любовь, ради которой я был готов на всё и не видел никаких преград, первый шуточный поцелуй, который оказался для меня намного важнее и сильнее, чем казалось для неё. Наш маленький лесной мир, в который мы всегда могли убежать и спрятаться, мечтать, а взамен он, слушая, прятал нас от чужих ушей и глаз, от палящих солнечных лучей летом, от обжигающего ледяного ветра в холодные зимы. Так мы росли. Прятавшись от внешних проблем, мы находили убежище в друг друге, таких юных и хрупких мирах, которых пытались уничтожить все вокруг, кроме нас и нашего леса. Были ли мы друг для друга настоящими, или притворялись? Я не знаю, так как каждый из нас ещё совсем не понимал чего от нас хотят и чего мы сами хотим от жизни.
Потом она исчезла и я долго блуждал один в надежде увидеть её и погрузиться снова в этот лесной мир, но потом понял, что я всё время был в своём собственном мире и она не была так нужна мне для этого, как я думал раньше. Встретив её спустя несколько лет, я понял, что она так и осталась там, обиженная, потерянная в лесу девочка, закрывшаяся от мира, который так и продолжал обижать её.
Так я жил, так я понял, что во мне растёт что-то неизвестное. Я начал писать сказку. Про общество, которое не принимало моих героев, про лес, который спрятал их от всего и погрузил в собственные миры, я писал на уроках, вместо того, чтобы слушать учителей, писал дома, вместо решения заданий.
Я закончил эту книгу, отнёс редактору, нашёл издательство, которое согласилось издать мою книгу и под самый конец отказался. Почему? Я не знаю, возможно, боялся того, что всё получится и на этом оборвётся путь с ней.
Это случилось в тот период, когда я встретил вторую девушку. Девушку, которая тоже любила гулять в лесу, но не так, как прежняя, в ней было другое — она могла включить музыку и начать танцевать при всех, подталкивала меня на это и слушала меня и мои мечты.
Мы встретились зимой, она любила пальто, как и я, у неё была белая кожа, черные волосы и алые губы, красивые черты лица. Как можно не влюбиться юнцу? Мы осуждали общество, мы говорили, говорили и говорили о том, как так могут жить люди, каждый день ходить туда, куда им не хочется и делать то, что не любят. Мы бунтовали, вели себя так, как свойственно семнадцатилетним подросткам. Один раз мы купили пастель и начертили синии линии на своих лицах, словно кельты рисуют боевое раскрас на себе, в знак того, что мы обязаны сделать то, чего хотим, но понимали ли мы и тогда, чего желаем?
Я помню тот момент, когда мне написали об одобрении моей книги, мы сидели в кинотеатре и я показал ей это сообщение думая вот оно, теперь всё, мой путь начался. Я мысленно летел над всеми людьми, возвысился, как бог, сидел, будто на вершине Олимпа. В итоге я так и не продолжил диалог с издательством, девушка со временем ушла и я так же сейчас понимаю, что все глупости, которые действительно нравились мне, придумывались мной, всё вдохновение, которые я пытался почерпнуть — я получал от окружающего мира, а она просто была рядом и участвовала в этом юном безумии.
Я распечатал книгу и положил её на полку, она до сих пор лежит у меня, сейчас я понимаю, как же хорошо, что её не увидит свет.
После начался потерянный период в моей жизни, я работал на разных работах, общался с теми людьми, с которыми не нужно было общаться, говорил слова девушкам, которые не стоили того, учился там, где я не хотел учиться. Я потерял смысл и потерял дорогу поиска смысла. Я возвращался пустым почти всегда, с любого мероприятия, хотя не сказать, что мне не было весело. Меня увлёкло это, как мотылька увлекает свет фонаря, опьянило, как опьяняет приятная музыка. Словно перестав существовать я превратился в ничто, отдавшись течению я просто плыл, плыл в никуда.
Это всё привело меня к знакомству с третьей девушкой, робкой, тихой, спокойной, читающей книжки, живущей не собственной жизнью, а жизнью страниц. Я не любил её, я просто жил с ней, так получилось. Мне хотелось дать ей что-то, но я не мог, не хотел, как не мог и заставить делать себя что-то в этой жизни. Ошибка за ошибкой, неправильный выбор порождающий очередной неправильный выбор.
Привязавшись к ней свои мечты я убрал далеко на полку, они запылились, их обложки выцвели, а надписи стёрлись и можно было прочесть лишь одно еле заметное слово — живи. Расставание с ней было одним из самых сложных в моей жизни, я потерял то, к чему привязался — жизни без желания жить для себя, для своего мира и творчества, я привык к этому. Так проходило моё взросление, так началось моё творчество.
То, что я написал про третью девушку не совсем было правдой, как ни странно я переживал за неё и ждал почти 9 месяцев, пытаясь всё вернуть. Я бродил один, смотрел на людей, во многих видел ошибки своей прошлой жизни, наблюдая за сотнями заблудившихся душ, я видел абсолютно всё, порою мне приносило это боль, а порою — счастье. В один из таких дней, переполненный чувствами, я взял ручку и блокнот. Я начал писать.
Взрыв. Я почувствовал, что снова лечу. Сильнее, чем когда-либо. Моя муза, словно стоящая в тени, вышла снова ко мне на свет и сказала мне — я никогда тебя не покидала и ждала этого момента. Меня, как неожиданно, признали, я стал нравиться людям и понял, что в этом моя неразрушимая сила и она сильнее, чем любая другая. Я получил сотни отзывов. Не сказать, что от этого мне стало легче жить, всё так же скитаясь в поисках смысла, понимал, что смысла ближайшее время я не найду и пора с этим заканчивать, нужно что то делать и решить для себя — избавиться ли от груза и идти дальше. Сделав выбор я отправился в путь, в другой город и мне было тяжело расставаться с прошлым, хотя в нём у меня ничего не осталось, я словно старался вылезти из болота, которое тянуло меня назад.
Приехав я встретил невероятных людей и вовсе не ожидал того поворота событий, которые произошли и происходят, часть того, что я приобрёл на своём пути я записал в 10 Главе этой книги.
Впереди я вижу проблеск, огонёк в моей темноте, тот самый еле уловимый смысл, который мне необходим, смысл — находиться в пути, в пути с теми людьми, которые появляются именно тогда, когда мы находимся на пределе своего отчаяния. Garaldin Bilsin. vk.com/happyhobojournal