Крис была моей лучшей подругой – 14 лет мы с ней, рука об лапу, шли по жизни. Мне трудно представить более верного и доброго пса, чем она. Шоколабка – так я называла свою коричневую лабрадористую принцессу. Я понимала, что когда-то неизбежное произойдет, Крис стала хуже есть, тяжелее ходить, уже не была такой активной.
Я просто не хотела верить в то, что может произойти. Именно прогулки с ней оживляли меня, когда я была готова сойти с ума от проблем. Она грела меня, когда я сидела в ледяной квартире без отопления. И когда он лежала передо мной, беспомощная, отвернув от меня голову, чтобы я не видела ее слез, я тоже сидела и плакала, потому что хотела помочь, но не знала, как. На советы ветеринаров усыпить Крис кричала матом, нашла одного спеца, который помог облегчить последние дни моей девочки обезболивающими.
Однажды она просто не проснулась. Хуже дня я не могу представить до сих пор. Месяц я не могла понять, что ее нет, продолжала покупать корм, поводок лежал на видном месте.
И вот, мама решила мне помочь. Но сеансы у психолога, на взгляд мамы, пустая трата денег, так что она подарила мне щенка. Шпица. Мало того, что я воспринимаю это не как собаку, а как недоразумение – я привыкла к огромной Крис, так еще и мама собой довольна – вот, помогла мне выбраться из депрессии.
А я не выбралась! Мне плохо – страдаю я, потому что каждый день думаю о своей подруге, которая больше не даст мне лапу, страдает этот щенок, потому что я его совершенно не люблю. Мама его принимать отказывается. Стреляйте или в меня, или в собаку, не могу так больше.