Я тут опять принесла немного статистики от ВЦИОМа. На этот раз респондентов спрашивали, когда, по их мнению, наступает старость?
Данных получилось много, данные получились интересные. Треть опрошенных посчитала, что начало старости – 50-59 лет, ещё треть – назвала 60-69 лет, 16 процентов верят, что старость – это 70-79 лет, а в итоге получилась красивая средняя цифра 63 года.
Впрочем, 4 процента опрошенных записали в старики сорокалетних, а 1 процент – тех, кто ещё не достиг сорока. Видимо, детишек опрашивали.
Что тут можно сказать? Вероятно, каждый сам решает, когда наступает его закат.
Напугало меня другое. Согласно тому же опросу, около половины 60-тилетних и старше проводят свободное время на дачных участках. Остальные – смотрят телевизор, шуршат в интернете, любят прогулки и читают печатные издания.
Короче, период дожития наши «пенсы» проводят довольно уныло. В самом деле: у меня довольно много возрастных знакомых и родственников и я прекрасно знаю, чем они занимаются.
Телевизор, склоки с домашними, ужасы про «рептилоидов» в интернете… Классно, когда есть дача, где старшее поколение самозабвенно ковыряется в земле, а потом хвастается рекордными урожаями. А если нет – совсем беда: давай-ка, доченька, обсудим, почему твой муж так громко хлопает дверью? Приезжай, сынок, у меня мышь в ванной! Вы меня не любите!
Конечно, так не у всех. Я знаю замечательных пожилых людей, которых «пожилыми» назвать язык не поворачивается. Увлечённые ЗОЖники, сумасшедшие путешественники, парочка профессоров, которым и в 80 лет не в лом мотаться со студентами «в поле».
У меня была бабушка, которая до самой смерти ездила на какие-то туристические слёты, встречи, вылазки… В обычной же жизни она носила каблуки, курила, как паровоз, много читала, носилась по театрам и презрительно называла соседок по даче «клушами» лишь за то, что те с энтузиазмом возделывали участки. Сама она к земле не прикасалась – говорила, что сполна наелась её с 41-го по 45-й.
Ей было можно всё – она прошла всю войну миномётчицей, имела множество наград, но никогда их не надевала, считая, что это «не женственно».
Даже в 70 она так и не постарела: осталась маленькой, тонкой, властной. От неё мне достались красивое имя и мерзкий характер. И патологическое жизнелюбие, как ни странно.
В этом, видимо, и весь секрет. Люди увлечённые, вдохновлённые – не стареют. Они не замечают старости, как таковой. Да, годы идут, да, там болит, а здесь – поскрипывает. Но окрылённая душа живёт даже в дряхлом теле. Или – не живёт. Тогда старость может наступить и в 40, и в 20.
Если нет развития, если нет интересов, держащих на плаву, «период дожития» - это вся жизнь. А потому – не стоит бояться старости. Она мало что меняет. «Мы будем так же чудить, только помедленнее». Или – не будем.